Обряд
Шрифт:
— Ты знаешь, я тут посоветовалась с одной очень мудрой и просто хорошей женщиной, — доверительным шепотом проговорила Пепе, глядя на то, как Ведара взбирается в седло, — и мы пришли к единому мнению, что тебе не следует отправляться в такую даль с этими двумя мрачными типами.
— Говоря о мудрой женщине ты конечно же имеешь в виду себя, — догадливо отозвалась ведьма и, глядя на задумчивую подругу сверху вниз с изрядной долей ехидства добавила, — это потому, что сэр Херефорд не пал ниц перед твоей красотой?
Пепе подобная констатация факта не понравилась, тем более что ее действительно задело равнодушие вампира, хотя на самом
— Потому что он наглый и при этом нищ, как храмовая мышь. А в нашей жизни вести себя подобным образом могут только могущественные лорды и те, у кого за спиной есть сила, способная утихомирить тех, кого заденет длинный язык. А у этого молодца в жизни ничего, кроме проблем и удручающей бедности больше ничего не будет, и я не хочу, чтобы он испортил тебе жизнь. Таких мужчин, как он, надо обходить стороной!
Удивившись подобной страстной речи Пепе, ведьма слегка приподняла тонко выщипанные брови:
— Я что, по-твоему, еду развлекаться? Можно сказать, что он и есть сейчас моя работа и у меня даже мыслей не было о том, на что ты намекаешь!
Пепе слегка поморщилась, отчего на гладком высоком лбу появились крохотные морщинки:
— В тебе сейчас говорит кабинетный сухарь, но я искренне надеюсь…Нет… Даже уверена, что Вальпургиева ночь, которую ты впервые проведешь вдали от своих идиотов в форме, которые без тебя и шага ступить не могут, сможет наконец пробудить в тебе женщину.
— Если она проснется, не беда, — прошептала Ведара, — главное, научиться вовремя ее затыкать. Да и с чего ты взяла, что он так беден? Если мужчина не обвешан золотом и бриллиантами с ног до головы, как клиенты твоих девушек, это не значит, что ему не на что выпечь хлеба или купить кувшин молока. Я утрирую, чтоб ты понимала.
— Ты на его одежду не смотрела? Да, пару веков назад она была в моде и очень ценилась, но скоро ни одна заплатка не сможет скрыть ее поношенности. И что плохого в золоте и бриллиантах?
— Ничего, — спокойно улыбнулась ведьма, — просто из-за них часто теряется вкус и достоинство. Не всегда, но по мне так лучше не рисковать. Большие деньги — большая ответственность. Знаешь ли, мне же важнее свобода. А тебе?
Пепе вскинулась, сверкнув глазами, но на счастье ведьмы в их разговор вмешался удивительно смущенный Уильям. Он старательно отводил глаза от эффектной владелицы Веселого дома и с трудом заставил выдавить из себя.
— Госпожа Вольт, возьмите. Это письмо мне передал сэр Рассел Тревельян. Он только-только вернулся от графа де Брейзи и сказал, что вам должно быть это интересно.
Ведара с благодарностью приняла сложенный в несколько раз бледно-желтоватый лист, который ей протягивал сержант, и убрала во внутренний карман куртки. Коротко кивнув недовольной Пепе и Уильяму на прощание, она сжала бока своей смирной даже на вид лошадки. Та всхрапнула и неторопливо потрусила прочь мимо внушительных ворот, стремясь не потерять из виду коней сэра Лейврна и Шайенна. Ведьма не любила долгие прощания, поэтому ни разу не обернулась в сторону быстро удаляющегося Орвилла.
Через некоторое время, поравнявшись с вампиром, ведьма вежливо поинтересовалась, как скоро они пересекут границу Хемшфира. Не то, чтобы ей это было неизвестно, но как-то надо было начинать налаживать контакт для эффективной совместной работы. Правда здесь для нее неожиданно отыскалась временно непреодолимая проблема, сэр Херефорд старательно уклонялся от любого общения. Мужчина не ожидал, что ведьма первой обратиться к нему, думая, что женщина, радуясь внеплановому отпуску и спасению своей карьеры, постарается слиться с местным пейзажем и не напоминать о себе. Так, по крайней мере, сделали бы все дамы, которых он когда-либо встречал на своем пути.
Несмотря на все комплексы, связанные с фигурой и вообще с внешностью, которые Ведара в тайне даже от самой себя тщательно лелеяла и культивировала, ведьма была гораздо более любознательной и любопытной, чем среднестатистическая женщина. И если бы Шайенн поступил наоборот и принялся оказывать ей всяческие знаки внимания, то она постаралась бы найти способ, чтобы отделаться от него. Но когда мужчина вот так демонстративно отворачивается от нее, это сильно возбуждало что-то, похожее на азарт. Шайенн сам того не понимая, попал в ближайший круг интересов Ведары. Она неосознанно тянулась к нему, желая понять причину его резкого охлаждения, хотя изначально он вел себя совсем иначе.
Искоса глянув на источник своего беспокойства, вампир прислушался к себе, но не заметил каких-то изменений и не удержался от громкого вздоха облегчения. Принцесса покосилась на хозяина понимающими огненными глазами, как бы говоря, что теперь, наконец-то, когда они отбыли из этого негостеприимного городишка, у них все будет хорошо. Лейврн тоже подумал о чем-то подобном и с кривой усмешкой на грубом, мужественном лице проронил:
— Что, сэр Херефорд, не терпелось вырваться из человеческого круга?
Вампир равнодушно покосился на разговорчивого спутника, забыв уже о том, что к нему несколько мгновений назад уже обратилась Ведара и суховато уточнил:
— Вы это о чем?
Лейврн послал своего мощного коня чуть впереди и изобразил безмерное удивление.
— Как это о чем? Я ведь понимаю, когда вокруг столько людей, полнокровных, толстых, здоровых, что тяжело держать себя в руках и отказывать в утолении жажды. Не так ли?
Шайенн не стал уточнять, что у толстых людей совсем нездоровая кровь, а наоборот, дурно пахнущая, густая и такая вязкая, что ею можно отравиться. Он чуть выпрямился, посмотрел в сторону барона округлившимися глазами с алым ободком вокруг черной радужки. Приятный хриплый голос упал до страшного шепота:
— Я отказываюсь в это верить, но… неужели вы предлагаете мне испить вас?
Лейврн услышав такое дикое предположение, непроизвольно дернулся, подозрительно всмотрелся в каменно-спокойное вытянутое лицо вампира, для которого подобные предложения от людей не являлось чем-то необычным, и неуверенно произнес: — Вы наверно шутите?
Шайенн хотел было продолжить издеваться над таким крупным, но наивным бароном, слепо верящим в столь распространенные сказки о кровожадности и ненасытности вампиров, но тут по его телу прошла горячая волна. Мужчину словно ударило током. Он поежился, резко повернул голову вправо и тут же наткнулся на тяжелый, изучающий взгляд Ведары. Большие серые глаза, подчеркнутые неожиданно длинными и густыми, хоть и прямыми как у коровы ресницами, смотрели на вампира с подчеркнутой неприязнью и одновременно с непонятным сочувствием. Так смотрят на грязного калеку, у которого в жизни нет своего угла: и общаться неприятно, мелькают мысли о возможных болезнях, но в тоже время его безумно жаль, человек все-таки.