Общая психопаталогия
Шрифт:
В таких воззрениях я не вижу особой биологической или психологической новизны. С моей точки зрения, это всего лишь игра, где признаки сходства между различными фактами произвольно — в меру того, насколько ловко их удается выразить в словах, — представляются как нечто идентичное. Это внешнее правдоподобие живого и непосредственного видения, связанное с соблазнительным ощущением близости к глубинным основам жизни, вводит нас в обман. Оно ни в коей мере не снижает значимости генеалогических описаний.
Проблема связи между характерологическим типом (типом личности) и психотическим процессом необычайно сложна. Обратим внимание всего лишь на два аспекта:
1. Факт существования связи между исходным типом личности и позднейшим психозом не доказан. Независимо от того, насколько часто мы встречаем аномальные характеры у будущих больных шизофренией и сходные характеры у их родственников, мы не имеем реальных оснований утверждать, что какой-либо аномальный тип личности сам по себе предрасполагает к шизофрении или означает риск заболеть ею. Отнюдь не малочисленны случаи, когда процесс затрагивает характеры, изначально вполне здоровые.
2. При генеалогических исследованиях, направленных на поиск связи между характером и психозом, часто приходится сталкиваться с аргументацией по принципу порочного круга: тип обозначается как шизоидный, когда обнаруживается в семьях с шизофреническими психозами, но тот же самый тип не рассматривается как шизоидный, если в семье не было никаких психозов. Люксенбургер утверждает: «Если рассматривать бесчувственного психопата как отдельного индивида, в отрыве от его семейного окружения, он будет представлять для нас крайний, низший случай личности с бедными чувствами. Но если я обнаруживаю, что его отец — шизофреник, ничто не мешает мне считать этого психопата носителем шизофренической предрасположенности и, соответственно, называть его „шизоидным психопатом»». Таким образом, одно и то же считается то крайней разновидностью «человеческого», то проявлением наследственной субстанции психоза. Правда, Люксенбургер полагает, что «аффективная холодность у больных шизофренией — это нечто, по существу совершенно иное, нежели бесчувственность психопатов или бедность чувств у относительно здоровой личности». Судя по всему, лишь генеалогическое исследование способно установить, с чем именно мы имеем дело в каждом отдельном случае. Но, согласно Люксенбургеру, «нельзя ставить на одну доску сосредоточенность психопата на самом себе или, тем более, сдержанность нордического человека с аутизмом больного шизофренией». Шизофрения — это «не вариант личностных качеств, а симптом болезни».
(66) Две или три разновидности человека. Поначалу казалось, что кречмеровское учение предполагает существование всего лишь двух или трех конституций и что исходное намерение состояло в распределении всех людей по этим двум или трем разновидностям. Но такого намерения на самом деле не было. Кречмер мыслит в терминах того, что он наблюдает. Он видит типы и описывает их. В принципе он ничего не имеет против новых типов. Он мог бы выразиться примерно так: если вы думаете, что существуют какие-то другие типы, опишите и покажите мне их! Едва ли он стал бы возражать против новых форм. По существу, он исходит не из какой-либо схемы или системы, а из своего умения видеть морфологию и физиогномику. И все же впоследствии схема сложилась, так сказать, сама собой и вошла в обиход во всем мире на правах универсальной классификации всех разновидностей человека.
(е) Влияние Конрада на обновление психиатрического учения о конституции
Кречмеровский подход доказал свою плодотворность хотя бы в том отношении, что благодаря ему удалось развить новую теорию, призванную переработать прежнюю и заменить ее. Учение о конституции вступило в новую фазу благодаря примечательному труду Клауса Конрада. Правда, труд этот богат не столько новыми результатами, сколько новыми интерпретациями; но именно это очень важно для той проблематичной области, где речь идет о постижении целостностей. Задача состояла в открытии новых путей и обнаружении новых пространств на основе руководствующегося идеями видения целого. Наша критика Кречмера применима к учению Конрада постольку, поскольку последний отталкивается от теории Кречмера и подтверждающих ее фактических данных. Тем не менее Конрад не только модифицирует Кречмера, но и разрабатывает радикально новую форму теории. Теория Кречмера в целом оказалась несостоятельна; но его конкретные данные и формулировки сохраняют свое значение, свою наглядность и неповторимую ценность. Прежде всего Конрад критикует статистику типов; далее, следуя принципу противопоставления полярностей, он разрабатывает новую схему типов; наконец, он гипотетически реконструирует процессы развития и тем самым сообщает своей схеме новое, особенное значение. Подозреваю, что все его генетические гипотезы ложны; но это не мешает им представлять живейший интерес в качестве новой «схемы идеи». Возникают некоторые существенные вопросы, на которые все еще невозможно дать обоснованные, доступные проверке ответы. Вкратце изложим теорию Конрада.
1. Критическое обсуждение статистики типов. Соглашаясь с моей критикой, Конрад высказывает убежденность в том, что статистическая обработка типологических проблем — это всегда «палка о двух концах». «Однажды определив тип как классифицируемое понятие, мы, естественно, не должны пытаться проверить его статистическими методами. В области типологии средние величины не обладают доказательной ценностью; они могут что-то значить разве что в качестве иллюстраций». Это заявление еще раз указывает на то, что за исходный пункт принимается не количественное измерение, а видимая форма; доказательства на основе цифр невозможны.
Впрочем, Конрад вообще не обращает внимания на средние величины как таковые. Что касается типов, то для него важны граничные (маргинальные) значения, в промежутке между которыми располагается каждый из типов; но и граничные значения, как количественные абсолюты, также не слишком существенны, поскольку тип обретает смысл только в отношении к противоположному типу. Таким образом, тип постижим только исходя из некоторых относительно маргинальных численных значений.
Область каждого отдельного конституционального типа располагается между внешним и внутренним граничными значениями, то есть между чисто идеальной типологической конструкцией и средней величиной. Идеальную конфигурацию (внешнее граничное значение) можно усмотреть в отдельно взятом классическом случае; количественное среднее (или внутреннее граничное значение) выводится «из средних показателей, подсчитанных в применении к по возможности обширной группе» (но в данной связи напоминает о себе старый вопрос: как именно мы определяем принадлежность того или иного случая к соответствующей группе?). Конрад не считает границы абсолютно неподвижными; «тип — это не что-то определенное раз и навсегда, и поэтому не существует методов, с помощью которых можно было бы выявить фиксированные границы. Речь идет о том, чтобы пусть произвольным, но методически корректным способом установить нечто вроде разделительной линии» (с этим можно согласиться, но ведь произвольные методы изначально предполагают какой-то неопровержимый критерий классификации отдельных случаев; каким бы произвольным ни был этот критерий сам по себе, на практике он должен функционировать совершенно одинаково у всех применяющих его исследователей).
Приведенное выше суждение Конрада, согласно которому статистика типов телосложения ничего не доказывает и имеет только иллюстративное значение, неизбежно распространяется (или, по меньшей мере, должно распространяться) на любую статистику корреляций между исчисленными типами. Следовательно, любая такая статистика должна оцениваться в меру своей непосредственной, конкретной убедительности. Абстрактные цифры, процентные соотношения, корреляции сами по себе безразличны; они чего-то стоят только тогда, когда обладают конкретной доказательной силой. По существу, всякая статистика в данной области не есть настоящая статистика.
2. Новое распределение типов по полярностям. Для Конрада совершенно ясно, что любые типы относительны, частичны и преходящи. Поэтому он выступает как достаточно непредвзятый наблюдатель всего богатства человеческих гештальтов. Не существует такой схемы типов, которая, исходя из одной-единственной точки зрения, включала бы в себя все гигантское множество разновидностей телосложения или хотя бы упорядочивала его согласно двум или трем типичным формам.
Для Конрада это было бы тем более невозможно, поскольку наиболее выразительные формы — это не типы сами по себе, а подвижные формы, которые должны быть поняты с точки зрения основных полярных принципов роста. Структура типологической схемы Конрада, по идее, определяется не какими-либо существующими идеальными формами, а лежащими в их основе принципами. Лептосоматическое и пикническое телосложения обрисовываются согласно принципу внутренне поляризованного роста. В случае атлетического телосложения действует иной принцип. «На основании других принципов роста могут быть установлены и другие типы».
Различные уже выделенные типы — включая диспластический — были расположены Кречмером в единый ряд. Дабы исправить это неудовлетворительное положение дел, Конрад разрабатывает определенную иерархию. Типы дифференцируются согласно лежащему в их основе принципу роста; неукоснительно соблюдается требование, согласно которому сравнивать можно только то, что доступно сравнению. В итоге Конрад выявляет три основные группы типов телосложений. Общее для этих групп — то, что все они представляют собой тенденции роста, более или менее проявляющие себя на уровне телосложения в целом или каким-то образом воздействующие на него. «Эти тенденции проявляются во всем, вплоть до формы кончика носа или мизинца». Другой общий фактор заключается в том, что каждая из тенденций порождает специфические явления на уровне психической жизни и характерологии личности. Все принципы роста проявляются в виде полярностей; между полюсами располагаются ряды вариантов. В качестве трех основных групп типов телосложения выделяются следующие: