Общая теория права. Том II

Алексеев Сергей Трофимович

И все же взятый в чистом виде данный способ правового регулирования предназначен для того, чтобы даже независимо от влияния иных факторов добиться при помощи многообразного комплекса юридических средств нужного эффекта.

С сугубо юридической стороны возложение обязанностей к активному поведению представляет собой мощную «навязывающую» силу и поэтому наиболее надежное средство, направленное на достижение намеченного социального эффекта. Однако оценка этого способа правового регулирования и меры его надежности неоднозначна.

Учитывая известную ценность данного способа правового регулирования, ярко проявляющегося в условиях революции и необходимости проведения глубоких социальных преобразований, следует принять во внимание и то, что он сам по себе не сориентирован на собственную социальную активность участников общественных отношений. Здесь, следовательно, не получает развития социально ценное в психической жизни людей, достигаемое при помощи юридического регулирования, — развертывание потенциальных возможностей человека, основанных

на собственной инициативе, сознательном выборе цели и средств ее достижения. К тому же надо иметь в виду, что положительный психологический эффект обязывания (выработка привычки к дисциплине, организованности) связан с известными издержками, величина которых возрастает в той степени, в какой обязывание не согласовывается с действием иных факторов, влияющих на поведение людей, — экономических, политических, духовно-нравственных. Ведь психологическая основа побудительного мотива в данном случае состоит в том, чтобы избежать неблагоприятных последствий: страх, боязнь и т. д. — явления, не способствующие развитию наиболее ценных психических качеств личности. Да и с точки зрения надежности позитивное юридическое обязывание имеет слабые стороны. Если отсутствует нужная согласованность с действием иных факторов и тем более если позитивное обязывание носит волюнтаристский, субъективистский характер, то даже при неизбежном в данном случае непомерном нарастании государственно-принудительных обеспечительных мер намеченный социальный эффект достигается не всегда, не полностью, порой лишь по формальным показателям, а главное дорогой ценой — с большими потерями, издержками, увеличением негативных явлений в социальной жизни.

Иной характер имеет психологический МПР в плоскости дозволений и запретов.

Если подходить к рассматриваемой проблеме с сугубо юридической стороны, то на первый взгляд может сложиться впечатление, что здесь основное, чего можно достигнуть при помощи юридических средств, — это формирование при помощи запретов сдерживающих мотивов поведения участников общественных отношений и обеспечение их действия.

Между тем правовое регулирование, осуществляемое при помощи дозволений и запретов, — решающий канал воздействия права на общественную жизнь, прямо согласующийся с его особенностями и ценностью и — что не менее важно — способствующий развитию побудительных мотивов поведения, причем таких, которые вытекают из материальных и иных определяющих процессов в жизни общества и соответствуют наиболее ценным психическим качествам личности.

Прежде всего юридический запрет, хотя имеет в основном сдерживающий характер, может оказывать немалое воздействие на поведение людей: ставить преграду возникновению тех или других видов поведения, ориентировать на возникновение иных видов поведения и т. д. Такое воздействие во многих случаях органично для социальной жизни, ибо юридический запрет со всем сопровождающим его довольно жестким юридическим инструментарием нередко лишь подкрепляет уже существующий моральный запрет и потому (как это характерно для социалистического общества) в большинстве своем вообще не может рассматриваться в качестве «навязываемого» участникам общественных отношений.

Самое же существенное заключается в том, что юридическое регулирование, осуществляемое при помощи дозволений, призвано дать простор материальным, духовным и иным внеправовым стимулам. Оно, следовательно, органически вплетаясь в экономические и другие основополагающие социальные процессы и тем самым обеспечивая закономерное, естественное функционирование всего социального организма, направлено на то; чтобы развивались наиболее важные духовные, психические качества личности, связанные с самостоятельной, инициативной деятельностью участников общественных отношений, с их социальной активностью, творческим отношением к делу. Тем более, что в ряде случаев (правда, в прямой зависимости от социального строя, от содержания правового регулирования и его соотношения с моралью) само предоставление тем или иным лицам в порядке дозволения субъективных прав ориентирует людей на желательный, одобряемый обществом и государством образ поведения и, стало быть, в какой-то мере может способствовать формированию социально оправданных побудительных мотивов такого поведения.

Практика социалистического и коммунистического строительства в странах социализма свидетельствует о том, что при всей важности способа позитивного обязывания (он, в частности, сохраняет существенное значение в области народнохозяйственного планирования), определяющей тенденцией в развитии правового регулирования является все более широкое использование взятых в единстве, в органическом сочетании дозволений и запретов. Происходит это потому, что в полном согласии с общими закономерностями развития системы социального стимулирования в социалистическом обществе указанные способы правового регулирования обеспечивают широкое проявление всего позитивного потенциала материальных, моральных и иных духовных стимулов, вытекающих из социалистических общественных отношений [3] .

3

В юридической литературе уже обращено внимание на значение для поведения людей стимулов, которые выражены в праве и мощность которых должна превышать мощность антистимулов (см.: Эффективность правовых норм. М., 1980, с. 96–97). Вряд ли, однако, правильно рассматривать в одном ряду в качестве положительных стимулов все правовые средства воздействия на осознанные интересы, включая юридическую ответственность (там же, с. 96). Здесь как раз нужен четкий дифференцированный подход. И в социально-политическом и в специально-юридическом планах в высшей степени важно различать, с одной стороны, позитивное обязывание и следующие за ним меры государственно-принудительного воздействия — правовые средства «навязывающего» характера, а с другой стороны, дозволения и запреты — правовые средства, призванные в своем единстве давать простор для инициативы и самостоятельности субъектов, приводить в действие всю систему материальных и духовных стимулов. Изложенные в указанной книге правила о мощности стимулов, их действии до «порога ощущения» и др. (там же, с. 98–99) весьма по-разному проявляются в зависимости от упомянутых особенностей юридического инструментария.

Существен и такой момент. Если теоретически возможно охарактеризовать особенности психологического МПР в зависимости от способов правового регулирования, взятых в «чистом виде», то в реальных жизненных отношениях, в самой ткани права они действуют в сочетаниях, в различных комбинациях. Специфику этих сочетаний, комбинаций в психологическом ракурсе можно уже проследить в основных типах правового регулирования — общедозволительном и разрешительном (каждый из которых отличается немалыми особенностями именно со стороны психологического аспекта МПР) [4] . Еще более наглядно она проявляется в отраслевых методах правового регулирования — в одновременном использовании как дозволений и запретов, так и позитивного обязывания для решения тех или иных социальных задач.

4

См.: Тарасов И.И. Роль социально-психологических факторов в правовом регулировании. — Автореф. канд. дисс. Свердловск, СГУ, 1971, с. 12–16.

Например, комбинированные приемы регулирования с весьма сложным сочетанием позитивных обязываний, дозволений и запретов применяются для опосредования отношений в области социалистического хозяйства. Здесь нередко возложение строгой обязанности совершить те или иные действия (выполнить плановые задания по производству продукции, по повышению ее качества и т. д.) соединяется с предоставлением в общедозволительном порядке субъективных прав, открывающих простор для действия материальных и духовных стимулов (дополнительное вознаграждение, премии, нематериальное поощрение). Достижение же предусмотренных в плане и юридических нормах результатов является основанием для возникновения новой группы прав и обязанностей, связанных с назначением поощрений, их выдачей и т. д. Любопытно при этом, что побудительные мотивы к исполнению основной обязанности формируются не столько под влиянием возможности применения государственно-принудительных средств, сколько в результате действия материальных и духовных стимулов, которое обеспечивается в свою очередь целой системой позитивных обязываний, дозволений и запретов.

В советской юридической литературе наряду с тем, что продолжаются исследования стимулирующего действия государственно-принудительных средств воздействия, уделяется возрастающее внимание поощрениям — материальным и духовным стимулам, занимающим все больший удельный вес среди факторов, которые влияют на формирование побудительных мотивов поведения тружеников в социалистическом обществе.

Думается, однако, что разработка правовых вопросов поощрения не должна ограничиваться выделением соответствующих юридических норм (и тем более локализацией данной проблемы на попытке конструирования в качестве особой разновидности поощрительных норм). Дело в том, что общественные отношения, связанные с поощрением, опосредствуются разными юридическими средствами, отличающимися специфическим воздействием на поведение людей, в том числе и с психологической стороны.

В рассматриваемой области общественных отношений следует различать:

а) закрепляемые в правовом порядке показатели, за добросовестное и качественное исполнение которых предусматриваются меры поощрения (поощрение устанавливается за достижение показателей, и это само собой приводит к исполнению обязанностей, регламентированных теми или иными, нормами);

б) право лица, в соответствии с которым известные, одобряемые обществом и государством действия, соответствующие установленным показателям, могут служить основанием для поощрения [5] ;

5

Вряд ли прав В. М. Баранов, полагающий, что уполномочивающие (управомочивающие) нормы тем отличаются от конструируемых им поощрительных норм, что первые только дозволяют определенный вариант повеления (см.: Баранов В. М. Поощрительные нормы советского социалистического права. Саратов, 1978, с. 30). Между тем управомочивающие нормы в зависимости от всего комплекса находящихся с ними в связи юридических предписаний вполне могут содержать одобрение данного варианта поведения и, следовательно, предполагать возможность поощрения, обеспечиваемого, однако, иными юридическими предписаниями, в том числе обязывающими.