Общажный конфуз, или Зубрилка не чета дракону
Шрифт:
Вот только я ещё не знала, что именно это заклинание позволит начальнику дерби причислить меня к соучастникам произошедшего. Тогда я лишь испытывала необъяснимую радость, разделенную вместе с Рио и его друзьями. Правда, недолгую, но такую волнительную!
Когда они закончили, то Фиван, по моей указке, вернул песочные часы на место, в кабинку начальника дерби. И, неуклюже поблагодарив, вся четвёрка быстро скрылась в толпе.
Тогда-то я и отправилась докладывать начальству о разрушенном заклинании и об открывшемся домике с кабинками уток, участниц забегов, будто была к этому не причастна.
Ох… Сколько же ругательств пришлось вытерпеть
Лично мне не впервой. Братья мои – мастаки на прозвища, поэтому обзывательства вроде: «несносный идиот» и «непроходимый тупица» – показались приятными комплиментами.
Я не расстроилась.
Было бы из-за чего. Главное, Вадир Ортикус Хамсвелл, он же – начальник дерби, ничего не заподозрил. Вроде бы. Если не считать его злобный алчный прищур, с которым он осматривал испачканные песочные часы, опрокинутые на бок.
Прошлый опыт – держать лицо невозмутимым при любых обстоятельствах, мне сейчас очень даже пригодился. Не зря же моим воспитанием помимо, собственно, родителей, занимались ещё пятеро братьев? А если точнее, то четверо. Самый старший из нас – Лари, в этом не участвовал. Когда я родилась, он уже работал и жил на мельнице. И, сколько себя помню, лишь изредка приходил домой, пополнить съестные запасы, умять мамину выпечку за чашечкой чая с расспросами. А заодно приносил целый мешок муки, чтобы, так сказать, внести посильную лепту в пропитание нашего многочисленного семейства.
Начальник какое-то время ещё поворчал, проверил уток и вышел наружу злой, как чёрт, но ругаться больше не стал. И на меня, что радовало, не смотрел.
А ещё через пять минут, после громкого хлопка и под громкие улюлюканья толпы, дерби всё-таки состоялось. Выиграл пятый номер. Кто-то громко возликовал, не разобрала в общем гомоне и гвалте, поднявшемся тот же миг, когда народ ринулся забирать выигрыши.
Еще через час меня наконец отпустили, не сказав и слова благодарности. Да мне и не нужно. Я не заслужила. И, наверное, Вадир это почувствовал, но поймать меня на лжи не сумел. Правда, как можно поймать на лжи молчаливого человека? Ответ прост – никак.
И поэтому, когда я возвращалась обратно в общежитие после плотного обеда в столовой университета, сильно удивилась вызову к директору, самому настоящему потомку основателя ДУМО, внуку Малтиса Острокрылого. Дело в том, что я за весь семестр его даже ни разу не видела! А тут первое знакомство и наверняка какая-то проблема со мной связанная.
Это плохо. И, конечно, очень страшно…
Помянула нехорошими словами Тэриона и его компанию. В сущности, я даже не была уверена, что они накормили волшебным зерном всех уток, а не какую-то одну, например, победительницу под пятым номером. Я же всё время стояла снаружи, пока они там чудили.
Неприятное чувство кололо внутри множеством маленьких иголочек, когда класрук (тоже человек, кстати) Фивнер Батт вел меня по широченным арочным коридорам ДУМО.
Звуки наших шагов отражались от стен, рождая многократное эхо, чем пугали ещё сильнее.
А я ведь даже переодеться не успела, шла, как есть, потная, грязная, уставшая, в дорожном костюме братца, в котором полгода назад поступала сюда. Немудрено, что меня приняли за мальчика. Потому что угадать реальные габариты моего тела в этом балахоне было практически невозможно. Вот никто и не парился. А я всё чаще молча кивала на очередные вопросы экзаменатора. Изредка отвечала, когда это было необходимо. Как мне потом рассказали, только отличные результаты письменного экзамена позволили поступить на бесплатное место.
Но речь не об этом.
Когда я успела надумать себе всякого и окончательно испугаться, мы наконец пришли. Внушительная остроконечная дубовая дверь, оплетённая полудрагоценной золотистой филигранью, встречала нас, поблескивая в свете магических огоньков, горящих в светильниках на стенах.
Глава 2. Наказание
Едва за моей спиной после протяжного и неприятного скрипа закрылась дверь, то я ступила грязной обувью на чистейший красный ковер. От этого совесть ещё сильнее стала меня грызть, нет бы – заглянуть к себе в комнату и переодеться вначале? Подумаешь, оголодала настолько, что готова была проглотить собственные кожаные ботинки. И всё равно, что те были слегка потрёпанные, в песке и дорожной пыли.
Да…
Подъем обратно в ДУМО нелегко мне дался. Устала, как собака.
А сейчас взгляд мой, казалось, навсегда основался на полу и напрочь отказывался подниматься выше. Идеально красный ковер без всякого намёка на какой-либо рисунок был повсюду, куда бы я ни посмотрела.
Вру, всё-таки позволила себе окинуть быстрым взором комнату, прежде чем вернуться к созерцанию носов собственных ботинок.
Из того что я увидела: витражное освещение высоких окон по левую сторону от меня добавляло красок и радовало взгляд вместе с солнечными лучиками, преломляемыми разноцветными стеклышками. По правую руку стояли высокие стеллажи с книгами, и возле них обнаружился высокий, худощавый ученик нашего университета, судя по белой парадной форме. Сейчас он склонялся над книгой, которую с таким интересом читал, что напрочь не замечал моё присутствие. Наверное.
К сожалению, сказать, кто же это был – я не могла. Его темно-каштановые, кучерявые волосы падали вперед, закрывая лицо.
– П-п-простите, – моё неуверенное извинение нарушило тишину, стоящую кругом.
Бросила опасливый взгляд в сторону массивного стола из темного ореха и стоящего позади него кресла, обитого бархатным красным сукном. Директора на месте не оказалось, и я рискнула продолжить разговор:
– Эм…
Но студент будто с раздражением перелистнул страницу и ничего не ответил на моё неуклюжее начало разговора.
Вздохнула и замолчала. И снова в комнате воцарилась оглушающая тишина, изредка нарушаемая шуршанием страниц. Правда, уже через пару минут я услышала ещё кое-что – легкое шмыганье носом и громкий хлопок, с которым студент закрыл старую потрёпанную книгу.
– Обожаю Потегиуса и его трагедии, – поделился впечатлениями книгоман. – Отец был вынужден убить свою дочь, поруганную врагом, чтобы не позволить плоду ненавистного Вифранта укорениться в теле наследницы рода.
– А, по-моему, это слишком жестоко… – возразила я. – Неужели нельзя было поступить более гуманным способом и сохранить жизнь обоим?
– Ёсса Лид! – вскричал студент, поворачивая ко мне зарёванное лицо. И я обомлела. Легкая дрожь прокатилась по телу, когда я узнала, с кем сейчас говорю. А он продолжил недовольно: – Твоё мнение не спрашивали, знай своё место.
– Да, – согласилась и кивнула, опуская взгляд.
Вот это я вляпалась. Ведь предо мной сейчас стоял не кто иной, как Мортимер Рантильезо! Очередной красавчик из ЧСВ.
Ох…
И что он только здесь забыл? Или же его, как и меня, вызвали к директору из-за произошедшего на дерби? Но почему его? Почему не кронпринца?