Общественный договор
Шрифт:
Наблюдать за процессом собрался почти весь посёлок. Все рассчитывали на скорую крышу над головой и не могли пропустить такое важное зрелище. Жердины медленно и с натугой сошлись. Раскрасневшиеся рабочие практически висели на них, сдерживая логичное стремление жердин принять свой изначальный прямой вид. Возможно, качайся наши игроки и хорошо кушай – и всё бы обошлось. Но мы как были тощими доходягами, так пока и оставались ими. Один из строителей выпустил жердь, упав на землю спиной – то ли руки вспотели, то ли силы кончились. Жердь поползла вверх – и оставшиеся на ней поняли, что скоро окажутся
– Ребят! Бросаем! На три! Раз!..
Я открыл рот предупредить Сашка, чтобы тот бросал верёвку, которой он пытался спешно смотать расходящиеся жерди.
– Два!..
Рабочие считали так быстро, что я понял: даже предупредить не успею. Сашок и сам уже попытался отцепиться, но что-то пошло не так.
– Са!..
– Три!
Жердь получила свободу и, сбросив строителей как прошлогоднюю листву, распрямилась, увлекая моего и Сашиного подопечного в вышину голубого неба.
– …шок! – договаривал я имя парня с закрытыми глазами, не желая смотреть на то, что сейчас произойдёт.
Вопль несчастного Сашка – который должен был становиться всё тише и тише по мере взлёта, а потом резко прерваться (ну или продолжиться с новой силой) после встречи с поверхностью планеты – удаляться почему-то не стал. Пару секунд Сашок ещё орал просто: «Ааа!», а потом начал откуда-то с небес извергать на головы горе-строителей проклятия – и демонстрировать всё могущество русского матерного-ругательного.
Я, наконец, решился открыть глаза и чуть не начал ржать в голос. То, что не позволило Сашку вовремя выпустить жердь – его же и спасло. Этот читавший умные книжки кадр, упустивший всю прелесть ухаживания за сверстницами ради знаний, умудрился примотать свою руку верёвкой к жерди. И когда она, наконец, распрямилась – Сашок не отправился покорять просторы воздушного пространства, а сделал эффектное сальто (я не видел – мне потом рассказали!), пару раз прокрутился вокруг жерди и повис, беспомощно дёргая ногами.
– Что за шум? – со стоном проговорил Саша, начиная подниматься.
– Лежи, напарник… Казнь ещё идёт! – попросил я его.
– Филь, какая казнь?! Бог ты мой, что ты несёшь?.. – уставился на меня Саша.
– Обычная казнь! Сашка вешают! – сообщил я ему, а потом крикнул строителям. – Вешать надо за шею! А не за руки! Иначе он так и будет болтаться и материться на весь лагерь! И если он вас так сильно достал, то подошли бы ко мне или к Кириллу и нажаловались бы!..
– Да ёшкин кот! – Саша, наконец, огляделся и понял, что произошло. А потом встал и отправился карать невиновных и награждать виноватых.
А я, посмеиваясь, отправился искать себе более спокойное, скучное и безопасное занятие. Чем и занимался до обеда, когда состоялась торжественная сдача первого строительного объекта. Ленточку на мероприятии резать не стали – не было у нас никаких ленточек. Верёвку тоже не стали вешать – это пока дефицит. Ограничились пафосным сотрясанием воздуха. Когда речь толкал Никитич, я искренне надеялся, что ему за каждое междометие зрители снимают по свободному очку.
Кстати, всем строителям система накинула очков за постройку «качественного шалаша». Я очень надеялся, что они додумаются вложить хоть одно в интеллект,
Мозг, хорошо устроенный, стоит больше, чем мозг, хорошо наполненный.
Это Саша экспериментировал (по моей просьбе), вот и обогатился знаниями. У меня-то пока свободных очков не было… И я всё ещё мечтал о прокачке. По моему скромному убеждению, отсидеться в домиках нам всё равно здесь не дадут – не для того нас на потеху публике поместили, чтобы мы посёлки строили.
Жилища строились быстро, но первую ночь нам всем предстояло ночевать в тесноте. Дело в том, что в первый день нам предстояло возвести восемь куполов. На каждый приходилось по пять обитателей. А расчёт шёл на проживание максимум троих. Так что на следующий день нам предстояло продолжение стройки. А если придёт ещё кто-нибудь – то и на третий, и на четвёртый день. Моё непоседливое седалище упрямо подсказывало, что в нашей ситуации за подобное по этому самому седалищу и прилетит. Осталось только понять от кого, как и когда… Но, как всегда, когда я говорил умные вещи, меня не слушали…
Остаток дня пролетел незаметно. Когда работаешь, и работы очень много – время вообще течёт быстрее. Так что, когда восьмое жилище было построено, солнце уже закатывалось за горизонт, а вокруг сгущались сумерки. К счастью, за день в лагерь успели натаскать кокосов, фляг с водой – и теперь оставалось только поужинать и поспать. За этот день все жители вымотались так, что даже обычные вечерние разговоры вокруг костра не звучали. Ели мы в молчании. Ровно до двенадцати.
День одиннадцатый!
Вы продержались 10 дней!
Поколения ваших предков выживали в своих негостеприимных мирах. Выдержав десять дней, вы доказали, что и вам перепала от них частичка мудрости! Всего одна единица, но это гораздо больше того, что за вами признавали. Ровно в два раза!
Судя по замершим челюстям и застывшим взглядам, мудрее «ровно в два раза» стал не только я, но и все обитатели посёлка. С сомнением я вызвал свои характеристики и… И, конечно же, изменилась только циферка мудрости.
Игрок: Федотов Ф.Л.
Уровень: 7
Жизнь: 770 (770)
Энергия: 770 (770)
Сытость: 95,00%
Жажда: 96,00%
Усталость: 40,00%
Тепло: 93,00%
Сила: 10,00
Ловкость: 10,00
Телосложение: 12,00
Интеллект: 1,00
Мудрость: 2,00
Свободные очки: 0
– Все налюбовались? – уточнил Кирилл.
– А на что надо любоваться? – обиженно спросил Клоп из темноты.
Обиделся он на то, что пайку ему с приятелем выдали настолько мизерную, что ему пришлось самому ковырять кокос, чтобы урчание его живота не будило обитателей посёлка.
– Клоп, блин, на звёзды! – крикнул ему Бел.
– А! Не!.. Я не буду! Я есть хочу!.. – сообщил блаженный тунеядец.