Общество как договор между сильными и слабыми. Очерки по экономике истории
Шрифт:
Мальтузианский кризис ставит людей перед дилеммой: либо напрячься, либо уменьшиться числом. Вначале, как правило, выбирается последнее, а в долгосрочной перспективе находятся силы и произвести необходимые изменения. Мальтузианские кризисы играли роль периодически срабатывающего спускного клапана для снятия избыточного давления на ресурсы при невозможности для общества сразу же произвести надлежащие изменения в своих отношениях с естественной средой. В доиндустриальном мире именно благодаря мальтузианским кризисам, с одной стороны, вновь и вновь достигалось равновесие между населением и ресурсами, а с другой стороны, рост населения был нулевым или незначительным.
Одной из наиболее неизменных демографических переменных является распределение населения по планете. Бродель указывает на то, что распределение населения остается постоянным на протяжении длительного времени и воспроизводится вместе
Тем не менее и здесь Новое время (и особенно индустриальная эпоха) внесло значительные коррективы, затронув при этом, наряду со странами, с самого начала бывшими в авангарде промышленной революции, медленно развивавшиеся аграрные страны. Население России накануне Петровских реформ было невелико даже сравнительно с европейскими странами – Францией, Польшей, Испанией, но к началу Первой мировой войны это соотношение радикально изменилось: ее население стало в несколько раз превышать население любой из европейских стран. В двадцатом же веке соотношение населения России и стран Европы стало опять меняться в пользу последних. Еще более заметное изменение произошло в распределении населения между Китаем, с одной стороны, и Россией и остальной Европой – с другой. Так, если накануне Первой мировой войны население Китая превосходило российское население примерно в 2,5 раза, то теперь Китай почти десятикратно превосходит население России (и пусть не в такой степени это глубокое изменение остается в силе, даже если учесть отпавшие территории Российской империи). Население Китая выросло и в сравнении с населением всей Европы, которому оно было равно до промышленной революции и которое оно превосходит не менее чем вдвое теперь. Драматически изменилось и соотношение населения Евразии и Америк после их освоения.
Эти изменения скорее говорят в пользу общественных факторов против естественных, таких как климатические ритмы. Действие последних на население, как уже упоминалось, предполагает сохранение пропорций численности населения между разными территориями. Пропорции же эти, хотя и оставались неизменными на протяжении длительного времени в доиндустриальную эпоху, стали быстро меняться после промышленной революции. Однако здесь проявилась еще одна интересная закономерность: Запад, переживший промышленную революцию, индустриализацию и связанные с этим быстрые темпы роста, тем не менее стал меньше сравнительно с азиатскими странами, которые в большинстве своем до последнего времени оставались аграрными. Выходит, такое последствие индустриализации, как рост населения, Запад каким-то образом экспортировал в другие страны, оставив у себя лишь малую его часть. К этим другим странам можно отнести такие аграрные страны, как Российская империя, пережившая демографический взрыв в XIX – начале XX в., и Китай, в котором относительному росту населения не помешало то, что индустриализация там по-настоящему началась лишь несколько десятилетий назад.
Ключевым фактором распределения населения по территории в доиндустриальном мире был и остается в индустриальную эпоху пищевой режим. Содержанием пищевого режима является рацион питания и прежде всего основной продукт, от наличия которого в наибольшей степени зависит жизнеобеспечение населения. Выбор сообществом пищевого режима влияет на его численность и плотность размещения на территории, поскольку разные отрасли сельского хозяйства и разные культуры различаются своей отдачей в виде калорий и связанной с ними способностью жизнеобеспечения. Так, земледелие позволяет прокормить значительно большее население на данной площади, чем скотоводство, а скотоводство предоставляет здесь большие возможности, чем охота и собирательство. Поэтому экономический прогресс в доиндустриальном мире, выражающийся в переходе от присваивающего хозяйства к производящему, а в рамках последнего – от скотоводства к земледелию [6] , сопровождается уплотнением населения на данной территории.
6
Под
В то же время разные земледельческие культуры также различаются своей способностью обеспечивать калориями: рис гораздо эффективнее пшеницы и большинства прочих злаков, хотя и рис неоднороден. Высокой плотностью населения характеризуются «рисовые культуры», главным видом деятельности которых является возделывание поливного риса, тогда как суходольный рис обеспечивает пропитание незначительного кочующего населения. Значительная разница между рисом и пшеницей в количестве калорий на единицу возделываемой пашни позволяет объяснить и распределение населения между Азией и Европой, выбравшей в качестве традиционной земледельческой культуры пшеницу. Еще одним важным отличием Европы от азиатских рисовых культур является широкое развитие животноводства, калорийная отдача которого ниже любой земледельческой культуры, хотя этот недостаток животноводства и может быть частично оправдан обеспечиваемым им дополнительным источником энергии (как тягловый скот) и калорий (в виде удобрений) [Wallerstein, 1974, eh. 1].
Увеличение плотности населения в Европе может быть поставлено в соответствие постепенным изменениям ее пищевого режима. В древности основными источниками пропитания европейских обществ были охота, собирательство, подсечно-огневое хозяйство и скотоводство [Кулишер, 2004а]. Последующее хозяйственное развитие в Европе выражалось в увеличении значимости пшеницы. В Новое время Европа переживает продовольственные революции, состоявшие в распространении культур, альтернативных основной, в частности кукурузы и картофеля. Если учесть, что последние превосходят пшеницу по калорийной отдаче, этим можно объяснить значительное увеличение плотности европейского населения в Новое время.
На пищевой режим в какой-то степени влияет культурная традиция. Но последняя формируется уже после выбора пищевого режима, сам же этот выбор, видимо, формируется главным образом под влиянием естественных условий наличной территории. Очевидно, что пища (как и одежда, жилище и т. д.) в огромной степени зависит от климата и наличных материалов.
В разных цивилизациях определенная культура или сельскохозяйственная отрасль – пшеница в Европе, рис в Юго-Восточной Азии или скотоводство в азиатских и восточноевропейских степях – имеет тенденцию становиться центральным видом деятельности, определяющим весь строй общественной жизни. Это является важнейшим отличием доиндустриального мира от современной индустриальной цивилизации, в которой если доминирование какой-либо отрасли и имеет место, то обычно в большей степени «разбавляется» другими отраслями и не имеет сельскохозяйственной направленности, как, например, нефтегазовый комплекс в современной России.
Доминирующая сельскохозяйственная отрасль или культура влияет на уровень развития и тип цивилизации. Так, суходольный рис предполагает подсечно-огневое хозяйство и в этом отношении характерен для полудиких племен. Поливной же рис требует сети каналов и, следовательно, систематической и скоординированной работы большого количества людей, что создает настоятельную необходимость общественной организации. В то же время зависимость всего общества от ирригационной инфраструктуры, создаваемой организованными усилиями всех его членов, способствует доминированию в его организации элементов иерархии в ущерб горизонтальным связям, поскольку командная система более пригодна для мобилизации общества для решения определенной задачи. В этом важное отличие рисовых культур от европейских стран, выбор которыми пшеницы и скотоводства в качестве вспомогательной отрасли не ставит их хозяйство в зависимость от совместных действий больших масс людей и вытекающей отсюда крупной иерархической организации.
Другим важным отличием Европы является ее ориентация на развитие, сопровождаемое не только ростом населения, но и его обогащением и усилением. Мясной рацион позволяет прокормить меньшее население, но зато повышает его качество жизни и наделяет его большей жизненной и воинственной энергией. Во-вторых, меньшая плотность населения в сочетании с развитым скотоводством стимулирует выбор трудосберегающих технологий. В Европе это выразилось в развитии источников энергии и повышения производительности, альтернативных человеческому приводу, таких как скот, ветряные и водяные мельницы, дрова и уголь, а также навоз в качестве удобрений. В Китае неразвитость животноводства и обилие населения приводили к тому, что почти единственным источником энергии и плодородия служил человек [Бродель, 2006а, с. 308–309; Burke, 1990, р. 46; Wallerstein, 1974, р. 56–57].