Общество мертвых и исключительных
Шрифт:
Эбель еще долго пыталась успокоиться и унять дрожь в теле. Только уснуть ей удалось лишь под утро, когда первые лучи солнца успокаивающе погладили ее по щеке и согрели ледяные руки. Тогда твердая подушка стала самой мягкой на свете, а тонкое покрывало – теплым пуховым одеялом.
Но сон был недолгим. Топот ног за дверью и мелодичное мычание Соль не могли не разбудить Эбель.
– Черт, ты все-таки проснулась, – огорченно сказала соседка. – В смысле, я думала, ты будешь спать до обеда.
Соль заплетала себе косички, в которые втыкала металлические
– Я бы хотела, но… – Эбель обвела комнату взглядом.
Новый день, новая маска. Сегодня она постарается быть дружелюбной и тихой девчонкой, которая выскользнет в удобный момент за дверь этой академии, вернется домой и узнает причину своей смерти.
– Прости, я привыкла быть одна. – На лице Соль не было ни капли раскаяния.
Закончив прическу, она надела на шею несколько чокеров и цепочек и покрутилась перед зеркалом. На худых ногах в лиловых колготках и вязаных гетрах красовалась узорчатая юбка-шорты. На плечах висела толстовка с фиолетовой нашивкой, а грудь прикрывал белый топик. Все это сочетание выглядело, мягко говоря, чудно. Вчерашняя милашка превратилась в тетку-барахольщицу.
– Я дам тебе свою одежду, – сказала Соль, – но, как выдадут форму, постирай все и верни.
Эбель натянула на себя покрывало, пытаясь скрыть не только наготу, но и нежелание надевать вещи, которые Соль явно купила в секонд-хенде. Идея обернуться в простыню, словно Афродита, ей нравилась больше, чем расхаживать весь день в одежде, которую Соль доставала из шкафа.
– Я смотрю, ты любишь одеваться… экстраординарно, – скривилась Эбель, когда Соль кинула на кровать клетчатый сарафан и коричневую блузку в стиле бохо.
– Главное, что мне в этом комфортно, а что подумают другие – плевать. Я не виновата в том, что у них нет вкуса. Если они считают себя серой массой, то могу им только посочувствовать.
Соль вернулась к зеркалу и подвела глаза яркой розовой подводкой.
– Что смотришь? – кивнула она Эбель в отражении. – И косметику тебе дать?
– Да не…
– Ладно. Я сама тебя накрашу, – Соль нетерпеливо перебила Эбель и повернулась к ней, ударив косичкой по зеркалу. – Коричневая тушь и желтые стрелки, а губы… Губы бордовые! Они у тебя пухлые, и с такой помадой ты будешь выглядеть суперсекси.
– Я могу обойтись без косметики.
Эбель не соврала. Она и правда редко красилась. Отчасти потому, что не хотела и не любила. Отчасти – потому что однажды один из призраков спрятал ее косметичку. Мертвый старик твердил о натуральной красоте и причитал о вреде косметики не только для здоровья человека, но еще и для мировой экологии. Похоже, при жизни он был активистом из зеленых.
– Ну уж нет, – возразила Соль. – Мы теперь банда. Понимаешь? Мы из одной комнаты, новоиспеченные подружки, соседки по парте и все такое. Мы должны подходить друг другу и выглядеть так, чтобы все парни академии на нас оглядывались.
Соль развернулась к зеркалу, чтобы закончить макияж.
– Разве скуры кого-то интересуют? Позорно влюбляться в исключительных, даже если ты сам исключительный.
Эбель, переборов стеснение, скинула с себя одеяло и встала с кровати. Пальто Бенни, которое ей одолжил смотритель, куда-то
Соль шума будто и не заметила.
– Любви достоин каждый, а такие как мы, – она обвела стены, а то и всю академию, руками, – достойны ее вдвойне. Наша жизнь потенциально короче, чем у обычных людей. Никогда не знаешь, когда наступит твой последний день. Может, тебя застрелят на кассе в «Волмарте», пока ты будешь покупать себе сельдерей с лимоном. А может, убьют на крыльце родного дома. – Соль пожала плечами. – И перед этим хочется испытать то самое окрыляющее чувство.
Эбель подняла шкатулку и посмотрела на Соль, которая теперь примеряла к одежде зеленый галстук.
– И кстати, в академии ты всегда найдешь того, кто с радостью тебя развеселит. Если ты понимаешь, о чем я.
– Я думала, в академиях люди учатся, а не…
– Занимаются сексом?
Эбель начало раздражать то, что Соль вечно ее перебивает.
– Одно другому не мешает. Стимулируй себе не только мозг, но и…
– Ты, кажется, хотела меня накрасить? – Эбель решила отплатить Соль ее же монетой. Неуважением.
– На тебя так влияют стены старого собора? Святая аура? – Соль беззаботно махнула рукой, но поняла, что лучше остановиться. – Ладно, я тебя накрашу.
Эбель села на кровать, подставляя лицо Соль, и напряженно выдохнула, понадеявшись, что хоть сегодня станет похожа на человека.
Дверь из комнаты вела в длинный коридор. Вдоль его стен тянулась вереница других дверей – видимо, в комнаты студентов.
– Это наш спальный корпус. Спальное крыло. Хостел. Называй как хочешь. Все комнаты разные. Где-то живет по два человека, где-то по шесть. Мальчики не мешаются с девочками, но за этим никто не следит. – Соль усмехнулась.
Ступая по скрипучему полу, они двинулись вдоль пустого коридора. Стены уходили высоко к потолку арочными сводами, туда, куда почти не попадал солнечный свет.
Закинув голову, Эбель прикинула высоту до потолка. Двенадцать футов. Необычайно высоко для такой старой постройки. Странно, что древняя кладка до сих пор не обвалилась на головы студентов. Казалось, сводчатые арки держала старая пыльная паутина. Как дешевые декорации на Хеллоуин, она свисала с каждого угла. Эбель поежилась, представив, сколько пауков обитает в спальном крыле, и, стряхнув с плеч воображаемых членистоногих, отошла от стен подальше.
Она окинула взглядом стройный ряд одинаковых, выцветших на солнце деревянных дверей и остановилась у одной из них. Старая, с заржавевшим замком, дверь привлекла внимание Эбель не из-за вырезанного на ней узора. А из-за следа, который навечно оставило на ее поверхности время.
– Тут раньше жили священники, – подметила Соль.
На двери виднелось выцветшее очертание креста. Несомненно, он десятилетиями висел на гвозде в самом ее центре. Раньше символ возрождения охранял местных священников, оберегал от дьявола, защищал от исключительных. Но сейчас собор заполонили скуры, а дьявол, вечно сопровождающий их, навел тут свои порядки.