Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман
Шрифт:
– Зеленый чай и… что-нибудь. Я даже не могу посмотреть, что там есть! Из-за тебя, между прочим. – окончательно проснувшись, она начала сердиться,
– Вот плед. Сейчас придет меню.
Вскоре Артур вернулся вместе со стариком, который подробно рассказал Эмме, что ей могут приготовить на завтрак.
___________
– Когда человек долго живет в городе, у него и мозги становятся городскими, то есть отгороженными от многого важного, что есть в мире, у него начинается своего рода агорафобия.
– Что?
– Боязнь
– В символическом смысле?
– Не знаю, что там в символическом, я говорю о самом буквальном смысле: видеть простор – далеко, до линии горизонта, и в общем, не важно, море это будет или поле.
– Это твоя теория?
– Наверное. Это мои наблюдения.
– Спасибо, что поделился, но меня искусство занимает гораздо больше, чем горизонт. Между прочим, культуру принято называть второй природой.
– Второй, ты сама сказала…
– По времени возникновения…
– Не обманывай себя – и по значению тоже…
– Раз искусство возникло и развилось, значит, человек не может без него обойтись…
– По-моему человек не может обойтись без стремления к красоте и истине, а без того, что сейчас называется искусством, вполне может, и даже некоторые обходятся.
– Например, ты.
– Нет, у меня нет стремления совершенно от этого избавиться, но так превозносить искусство, так углубляться в его детали, чтобы забывать о том, что его питает, я не могу.
– Но ведь у каждого свои пристрастия, вкусы, интересы!
– Да, и часто слишком заботясь о своих интересах, мы забываем о том общем для всех деле, которое гораздо важнее.
– И что же это?
– Любить мир, то, что создано не нами, что дано нам в дар.
– Ты не думал о карьере священника?
Артур спокойно смотрел на дорогу, и казалось, не собирался отвечать. Но через несколько минут он произнес, продолжая смотреть вперед:
– Чтобы признать, что твои интересы могут быть не самым важным, нужно иметь большую смелость.
– А-а, именно поэтому ты делаешь сейчас то, чего хочешь только ты, не интересуясь моим мнением!
– Справедливый упрек… – сказал Артур, останавливая машину.
Невозможно было понять, насколько его задели ее слова, но она ждала от него какой-то обиды в ответ, какой-то грубости, доказательства его власти и силы, боялась того, чего ждала, и понимала, что ждет того, чего боится.
– …но мы приехали.
– Куда?
– До туристической тропы еще далеко, но тут есть один незаметный проход наверх, я его недавно нашел, никого здесь не бывает, а место очень красивое. Посиди немного в машине. Я сейчас за тобой приду. – Артур взял что-то из багажника и исчез за кустами.
Вскоре он вернулся. Она замерев, ждала. Он подошел к машине, открыл пассажирскую дверь, слегка наклонился к ней.
«Так смотрят на небо, исполняясь его красотой,
– Ты похожа на утро, – он будто сообщил ей важную тайну.
– Потому что я в пижаме?
– Нет… и в вечернем платье, и в домашнем. Утром, когда только открываешь глаза, пока еще не погряз в делах, все радует – свет, одиночество, тишина или привычные звуки пробуждения мира. То, что ты жив, и у тебя есть тело, которое надо расправить после ночного оцепенения, что у тебя есть голос и слух, и все твои чувства, и что скоро ты войдешь в новый день, но пока не знаешь, каким он будет.
Он протянул ей руку, и она осторожно опустила пальцы на его ладонь с тем ощущением, с каким трогают воду. От него исходило сухое тепло.
– И то, что у тебя такая прохладная рука…
Под подушечками ее пальцев оказались твердые бугорки.
– Мозоли?
– От такелажа. Держись крепче, – сказал он, взяв ее на руки. – Мы быстро доберемся. – И понес ее наверх.
Гора была на редкость умиротворяющей, даже и не подумаешь сразу, что это поросший травой кратер потухшего вулкана. Каждая травинка наполнена солнечным светом, а даль, такая же нежно зеленая, немного размоченная светлой дымкой, заманивает взгляд в бесконечное путешествие.
Артур опустил девушку на расстеленный на земле плед, достал из корзины вино, хлеб, сыр.
– О, да ты прекрасно подготовился, Артур! Надеюсь, твои знания о том, как устраивать романтические свидания, почерпнуты из серьезной теоретической литературы?
Она посмотрела ему в лицо, пытаясь угадать, пока длился его взгляд, пока все между ними заполнял живой звук тишины, как он ответит.
– Раньше, когда я с кем-то встречался, мы гуляли в городе, а на море или в горы я всегда уезжал один, – он налил ей и себе вино.
Она ждала продолжения, но он снова остановился на пороге молчания и дальше не пошел.
– А знаешь… я хочу есть, очень кстати, что ты все это взял… держи, – она отломила ему кусок хлеба, – ешь давай, не могу же я жевать в одиночестве!
Артур улыбнулся.
– Выпьем за твою доброту!
– Смеешься?
– Нет, – как он не старался, улыбка все равно выползала.
Эмма скатала в клубок салфетку и кинула в него, но промахнулась и сама залилась смехом.
За едой они говорили о еде. Потом Артур закурил, и они помолчали о горизонте. Затем Эмма прочла короткую лекцию о роли пейзажа в портрете, заставляя Артура поворачиваться к ней то в профиль, то в три четверти на фоне гор. Наконец, она утомилась болтать. Помолчав немного, Артур сказал.