Obsession 2: Шаг до падения
Шрифт:
– Люблю тебя, детка.
Наконец-то они прощаются, и Эл закрывает Мак. Потом смотрит на меня и предупреждающе приподнимает брови:
– Молчи. Чтобы ты не хотел там сказать.
– Что? – Я изображаю возмущение и смеюсь. – Почему ты решил, что у меня на уме какая-нибудь гадость?
– Потому что я тебя знаю, – в свою очередь смеется Эл, и падает рядом со мной на диван. Я протягиваю ему бутылку Гиннеса.
– На самом деле я думаю, это здорово, приятель. – Отпиваю глоток из бутылки и обвожу ею комнату. – Вы с Грейс, и то, что есть между
Я серьезно смотрю на Адама, и чуть помедлив, он кивает.
– Спасибо. Ты же знаешь, что все это для меня значит.
Теперь уже я киваю, понимая, о чем он. В жизни моего друга было много дерьма, и были моменты, когда я серьезно опасался за него. Но с тех пор, как они с Грейс поженились, у них все вроде стало налаживаться.
– Кстати, где она?
– В Сиэтле, – Эл испускает длинный выдох, проводя ладонями по лицу. – Очередная долбанная командировка. Я ее уже четыре дня не видел. – Он страдальчески усмехается. – У меня башню рвет, когда я так долго не вижу свою девочку.
Я хлопаю друга по плечу.
– Прости, что испортил вам интернет-трах.
Адам фыркает от смеха, закашлявшись.
– Ну, знаешь, когда вы оба часто в разъездах, приходится быть изобретательными, – он играет бровями, самодовольно глядя на меня.
– Могу себе представить, – хмыкаю я и допиваю первую бутылку.
– Ладно, что у тебя там случилось?
– С чего ты взял, что у меня что-то случилось?
– Ты шатаешь своей ногой с тех пор, как сел. – Он указывает глазами на мои ноги, закинутые на стол. – Серьезно, прекрати это.
– Начинает раздражать? – Я чешу подбородок, оттягивая разговор. Не знаю, стоит ли вообще говорить о том, в чем я сам не уверен.
Эл жмет плечами:
– Продолжает раздражать. Давай, выкладывай.
– Ладно. – Я глубоко вздыхаю и поддаюсь вперед. – Есть одна проблема. Возможно, я просто слишком подозрительный, но…
И я выкладываю ему все, что произошло сегодня на съемках, признаваясь в непонятной тревоге по поводу Блисс.
– Блисс Винтер, говоришь, – задумчиво тянет Эл, когда я замолкаю.
– Знаешь ее?
– Не так, как ты подумал, – опровергает мой невысказанный вопрос он. – Ты же знаешь, она не в моем вкусе.
– Не помню, чтобы для тебя когда-то была проблема трахать эффектных блондинок, – сухо роняю я, прикладываясь к бутылке.
– Да, согласен, и все же, тебе ли не знать мои вкусы, – разводит руками друг. – Но вернемся к Винтер. Она та еще штучка. И когда я так говорю, то имею в виду, что тебе лучше держать эту малышку на длинной дистанции.
– Эл, хватит темнить! – раздражаюсь я. – Что тебе известно?
– Не так много, кроме того, что она трахается с сенатором Пекстоном.
Мои глаза удивленно округляются, и я присвистываю.
– С Нилом Пекстоном? Этим смазливым благопристойным семьянином-республиканцем?
Адам кивает.
– Этой крошке он известен с другой стороны, не такой публичной.
– Ну, надо же. – Я откидываюсь на спинку дивана и качаю головой. – Кто бы подумал.
– Что? – Эл с интересом смотрит на меня.
– Да ничего, просто… – Я замолкаю, растерянно хмурясь. – Она не показалась мне той, кто станет прыгать в койку к кому-то вроде Пекстона.
– А сам-то ты, что о ней думаешь? Очевидно, что эта девчонка задела тебя.
– Кроме того, что мне хотелось ее убить? – безрадостно фыркаю я. – Она такая, как я представляю себе моделей – капризные, раздражающие, пустые. Но… есть в ней что-то, что не дает мне покоя. Слушай, ты же знаешь, как раздобыть информацию о ком угодно?
– Вплоть до номера социального страхования, – подтверждает Адам. – Что тебя интересует?
– Все что сможешь узнать про нее.
– Любимая марка ее нижнего белья тебя так же интересует? – едва сдерживая улыбку, спрашивает Эл и получает от меня тычок в бок.
– Нет, обойдемся без таких подробностей.
– Как скажешь. Но если вдруг передумаешь, дай знать.
Я салютую ему бутылкой.
– Договорились.
Блисс
Я просыпаюсь посреди ночи в холодном поту и с колотящимся от тревоги сердцем.
Ночные кошмары давно не тревожили меня, но этой ночью они решили напомнить о себе. Я даже догадываюсь, что стало тому причиной.
Мои руки дрожат, когда я открываю прикроватную тумбочку и достаю из верхнего ящика бумажный пакет. Раскрываю и дышу в него, набирая полную грудь кислорода и выравнивая дыхание.
Просто паническая атака, к которой я давно привыкла и даже подготовилась. Эти чертовы бумажные пакеты, лежат по всей квартире, и куда бы я ни направлялась, в моей сумочке есть пара.
Лучше быть готовой к таким неприятностям, которые сопровождают меня последние десять лет. И не думаю, что настанет такой день, когда кошмары и атаки отступят.
Я научилась подавлять их на публике, потому что показать окружающим свою уязвимую сторону – это признать поражение.
Блисс Винтер должна быть идеальной. Красивой, сильной, уверенной. Она не просыпается от того, что ей снится, будто трое выродков бьют и насилуют ее снова и снова только потому, что приняли за строптивую шлюху. И в пьяном угаре они не слышат ее плачь и крики боли. Она знает, что произошла ошибка. Но никому это не интересно – непоправимое уже случилось.
Наконец-то, я перестаю задыхаться, и мое сердце почти успокаивается. Выбираюсь из постели и иду в ванную. Надеюсь, я не кричала во сне. Но это навряд, иначе Сэм уже была бы здесь.
Так много раз случалось, когда моя сестра будила меня, заставляя очнуться от ночных кошмаров.
Я пускаю холодную воду и умываю лицо. Смотрюсь в зеркало, и мое отражение не нравится мне. Сейчас мало кто узнал бы во мне Блисс Винтер. Сейчас я Сара, испуганная, несчастная, поврежденная.
Нахожу в аптечке снотворное, прописанное моим доктором, и вытряхиваю на ладонь две таблетки. Я не часто прибегаю к их помощи, но иногда только они помогают пережить ночь.