Обсидиановый нож (сборник произведений)
Шрифт:
«Значит, я не проснулся», — подумал Севка. Во сне такое бывает. Незнакомое место снится как знакомое. И летаешь. В незнакомом знакомом. «Надо проснуться, пока не поздно», — встревоженно подумал Севка.
Он посмотрел на балога, висящего рядом с ним. Во сне это существо считалось Машкой. Взрослая здешняя женщина. Она была очень хорошо ему знакома. Более того, он знал, что она, по меркам балогов, красавица. Сильная, широкая, с веселым и лукавым лицом. И вместе с этим Севка твердо знал и другое. Повстречай он это чудище наяву, он бы помчался прочь как ошпаренный.
Вместе с тем он знал, что не спит.
Между ячейками-кирпичиками тут и там блестели полированные пластины. Выпуклые. Изогнувшись, он заглянул в ближнюю пластину и увидел свое крошечное отражение. Да. То же самое. Серо-синяя фигура с устрашающей белой мордой и черными глазами. Жуткая морда. Но по-здешнему — красивая. Как и дома, они были здесь «красивой парой». Черт знает что. Господин Глор и госпожа Ник, вот как их зовут. И они совсем взрослые.
«Ох… А что, если мы не Севка с Машкой?»
— Ты… Ты Машка?
Говорить по-русски он, оказывается, не мог. А по-здешнему говорил свободно. И он прощелкал свой вопрос на языке балогов. Имя он ухитрился как-то изобразить. Не выговорить — вспомнить было трудно… В ответ существо отщелкало:
— Я, а кто же еще?! Ник, что ли? О-ах, как страшно!..
Значит, все-таки Машка… Он заставил себя посмотреть ей в глаза. И — ничего. Оказалось не так уж страшно. Черные треугольные штуки, без белков. По-настоящему черные, как китайская тушь «жемчужина». Только здесь тушь не выделывают. Говорят: «Черный, как неск». Потешный зверек неск. В диком состоянии он живет в норах стайками, по шесть-восемь особей, легко приручается…
«Хватит про него, слышишь? Надо что-то делать».
Они висели посредине Башни… Это было опасно. Опасность окружала их, как круглая стена Башни. Здесь опасность ждет всех. Тут каждый настороже. Нельзя витать посредине Места Покоя Мыслящих, полагается держаться за стену. А они висят уже давно. Он посмотрел вниз-вверх, никто не подлетал к ним. Машка плаксиво прощелкала:
— Я сойду с ума… Давай отлетим к стене, пока нас не взяла Охрана!
Они оттолкнулись друг от друга и плавно скользнули на разные стороны Башни. Севка ухватился за ячейки, а Машка, не задерживаясь, отпихнулась от своей стены и оказалась рядом с ним. И отчаянным, совсем нечеловеческим движением спрятала голову между ячейками и его грудью.
Что теперь делать?
Севка не знал, что теперь делать. Свободной рукой он постучал по стене — не больно. Ага! Значит, сон! Приободрившись, он постучал еще и охнул — скорее от огорчения, чем от боли. Она возникала не сразу. Первый удар давал тупое, неприятное ощущение, второй — немного болезненное, а третий — острую боль. Теперь он твердо знал, что не спит. Потому что Глор всегда чувствовал боль ступенчато. И не один Глор. Все балоги и все животные на этой планете Пути.
«Путь, — подумал
Очень странно было ощущать его как оболочку. Одежду — как оболочку на оболочке. Он поднял четырехпалую руку, еще ноющую отзвуком боли, и ощупал комбинезон на груди. Жесткая, как кольчуга, синевато-серая пластмасса. Полоски молекулярных застежек — серебряные. Цвет монтажников… На руке плотно сидел широкий браслет. Он казался зеленоватым и полупрозрачным, как нефрит, но Глор знал, что цвет его меняется от освещения. Одна секция браслета была вдвое шире остальных — личный передатчик. Рядом с ним — справа и слева — приемники общей сети и сети оповещения высших каст. Четвертая секция — «соглядатай». По ней Охрана следит за местоположением владельца браслета. Пятая и шестая — ключи от дома, гаража, машины и багажных контейнеров; седьмая секция — застегиватель одежды, восьмая — личный номер…
«Ничего не понимаю, — подумал он. — Если я Севка, кто тогда научил меня всей этой церемонии? Сеть оповещения высших каст! По-одумать только! Ох и влипли! — подумал он в отчаянии. — Ох и влипли!»
Отозвавшись на этот вопль отчаяния, из глубины его мозга всплыла спокойная мысль: «Почему ты паникуешь? Ничего удивительного не происходит. Ни-че-го. Всю жизнь ты боялся, что твое тело захватят, отнимут… Вот и захватили. И хорошо еще, что тебя при этом не превратили в Мыслящего, а оставили. Твое сознание не уничтожили — подчинили. Чему ты удивляешься? Тебя захватили, голубчик Глор. Некогда твои предки захватили жителей этой планеты. Вот нашлась и на вас управа, голубчик Глор…»
«О-ох, дела, — подумал Севка. — Де-ла… Это же мой голос! Это же я уговариваю. Откуда я знаю, чего боялся он? И насчет его предков?!»
«Говорю тебе, все нормально, — возразил тот же голос. — Конечно, знаешь. Ты, Севка Мысин, седьмой „В“. Ты, всем на удивление, оказался высшим существом и захватил Глора вместе с его сознанием. Одно и странно, что ты — высшее существо…»
«Де-ла! Теперь я сам себя уговариваю», — подумал Севка.
«Правильно, — сказал спокойный голос. — Сам себя. Ты — по-прежнему ты, но вместе с Глором. Ты знаешь все и умеешь все, что он. И это очень хорошо, ибо ты пропал бы здесь в одиночку. И хорошо, что Машка захватила госпожу Ник. Она умница, госпожа Ник. И веселая, и не трусиха».
— А-а! И Машка тоже?
«Конечно, — рассудительно сказал Севка себе, — и она».
«Вы оба здесь не из простачков. Монтажники высшего класса, при хорошем деле. Продержитесь, право!»
Как видно, Машка-Ник не подозревала, что о ней судят так благожелательно. Она шевельнулась в своем убежище и буркнула:
— Домой хочу!
— Я бы не прочь, — протянул Глор-Севка.
Он хотел сказать, что дело неслыханное и надежды на возвращение нет. Кто-то пересадил их сознания, оставаясь невидимым и неслышимым. Дела. Разве что пересадила белая штуковина?