Обсуждение книги А М Некрича '1941, 22 ИЮНЯ' в Институте Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС
Шрифт:
Я в своей книге попытался представить ту картину положения перед нападением гитлеровской Германии, которая мне представлялась правильной. Я старался объективно подойти к материалам, которыми располагал. Правы те, кто говорил, что многих документов нет в книге, и нет их не потому, что я не знаю их или не привлекаю,- но выпуск книги не только личное дело автора. На пути ее выхода в свет есть много инстанций, которые просматривают книгу... Но эти документы я имел в виду, когда писал книгу, я старался помещать данные, соответствующие подлинным документам. Я бы мог зачитать часть этих документов, но пока шел к этой трибуне, передумал, потому что все уже очень устали и не стоит затягивать обсуждение.
Главный вопрос - это, очевидно, вопрос о том, почему мы оказались
Я думаю, что там, где существует неограниченная власть, а неограниченная власть была сосредоточена в руках Сталина, такие ошибки, такие грубые просчеты возможны. Там, где неограниченная власть, там могут быть неограниченные ошибки.
Полагаю, что основную вину за этот урон, за тот ущерб, который понес наш народ, наша страна, нужно возложить на Сталина. Я в этом глубоко убежден, как бы меня не уверяли, что это не так, что виноваты и другие. А я признаю, что виноваты и другие,- и министр обороны, и Генштаб, и командующие округами несут свою долю ответственности, ибо воинский устав и от командующего округом, и от командира взвода требует быть всегда в состоянии боевой готовности и т.д.
Но мы не могли уйти от тех специфических обстоятельств, при которых эти события разви-вались. Особенность этих обстоятельств заключалась в том, что никакие вопросы международной и внутренней политики, никакие мало-мальски серьезные решения без санкции Сталина не принимались. Это факт, от этого факта уйти нельзя. Выступал ли Калинин в Военно-политичес-кой академии, выступал ли Жданов на каком-нибудь заседании, отстаивал ли Шапошников ту точку зрения, что не надо разрушать старых границ, все равно конечное решение принадлежало одному человеку. Это - факт, от него никуда не уйти. Об этом было прямо сказано нашей партией на XX съезде, в постановлении ЦК партии от 30 июня 1956 года, в решениях XXII съезда партии,- там было прямо сказано, что неподготовленность к войне явилась одной из самых серьезных ошибок Сталина. Это - факт. Об этом сказала наша партия, сказала открыто нашему народу. И по-моему, здесь спора не должно быть.
Вопрос об информации. Здесь выступал тов. Гнедин, и он прекрасно показал, каково было отношение к информации. К сожалению, беседа с маршалом Голиковым опубликована в моей книге не полностью. Полностью она не могла быть опубликована. В дальнейших вопросах, которые были мной заданы маршалу Голикову, и в его ответах содержится, между прочим, и самокритика Голикова, критика своих поступков, как начальника Главного разведывательного управления, так же как и других управлений Красной Армии, так же как руководителей и других правительственных ведомств, которые были заворожены (Голиков употребляет это выражение) авторитетом Сталина и естественно набирали именно те материалы, которые он желал бы видеть: И это - факт. Так было. Так бывает и в нашей жизни - часто мы своим непосредственным начальникам даем ту информацию, которую, мы знаем, им желательно было бы слышать. И против этого надо бороться совершенно решительно. И в этом отношении ответственность возлагается на всех нас, потому что это начинается с самого низшего звена. Сначала дается инфор-мация, потом она просеивается одним, вторым, третьим, и приходит уже не информация, а дезинформация.
Информация эта рассматривалась, тщательно изучалась. И ведь Главное разведывательное управление не было единственным источником информации. В книге я пытался это показать. Шел непрерывный поток донесений из-за границы, через Народный комиссариат иностранных дел, через НКГБ. Это еще один канал информации. Таких каналов, помимо 4-5 основных, существова-ло еще немало, через них также поступала информация. Я говорю об информации, которая шла помимо военной разведки, информации, которая проходила не через руки начальника Главного разведывательного управления. Так что недостатка в информации не было. Было совершенно иное. Было то, что я написал в своей книге, и написал, как мне кажется, правильно.
Сталин надеялся, Сталин считал, что ему удастся, попросту говоря, перехитрить Гитлера, а в конце
Вот что творил тов. Епишев:
"Сейчас, когда во всех областях нашей деятельности успешно преодолеваются последствия культа личности, мы должны вскрыть до конца тот огромный вред, который был нанесен в период культа личности Сталина делу военного строительства.
Трудно, например, исчислить непоправимый ущерб, нанесенный Советским Вооруженным Силам массовыми необоснованными репрессиями против командных и политических кадров армии и флота. За короткое время, перед войной, в Вооруженных Силах были репрессированы десятки и сотни опытных, преданных партии, народу командиров и политработников. Жертвами произвола Сталина стали такие видные и талантливые военачальники, как В.К. Блюхер, М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич, И.Э. Якир, Я.Б. Гамарник и многие другие. Эти репрессии серьезно подорвали боеспособность и боевую готовность наших вооруженных сил и резко снизили уровень военно-теоретической работы.
Грубейшая ошибка Сталина в оценке военно-политической обстановки накануне Великой Отечественной войны, серьезные ошибки в руководстве Вооруженными Силами в 1941-1942 годах чрезвычайно дорого обошлись советскому народу. Понадобились поистине титанические усилия народа, колоссальная организаторская работа Коммунистической партии, чтобы выправить положение, создать перелом в войне. Советские военные историки видят свою задачу в том, чтобы восстановить историческую правду, в полном объеме показать великий подвиг народа, Коммунис-тической партии в разгроме ударной силы мирового империализма. И в этой области необходимо тесное содружество всех историков страны".
(Всесоюзное совещание историков. М., 1964. С. 64)
Вот, товарищи, я прочитал выступление товарища Епишева, здесь действительно совершенно правильно поставлены перед советскими историками задачи изучения истории Великой Отечест-венной войны. Когда я писал свою книгу, я, разумеется, старался основывать ее на тех решениях нашей партии, которые всем хорошо известны. Я старался придерживаться, и думаю, что мне в какой-то мере это удалось, нашего партийного ленинского принципа показывать явление во всех связях и опосредствованиях. Не очень просто показать в таком маленьком объеме всю широту событий, которые происходили в это время. В книжке есть упущения, они не могли не быть, и они есть.
Я хотел бы в связи с этим ответить тов. Телегину. Конечно, большинство литературы, которую я использовал, напечатано после XX съезда партии. Это и естественно, XX съезд открыл перед исторической наукой и перед другими науками, и перед всей страной широкие просторы для творческой деятельности. Те товарищи, которые раньше молчали, не писали, заговорили. Появился большой поток литературы. Я не знаю, что вы понимаете под словом "хрущевизм", я не знаю такого термина. У нас, у историков, есть термин "партийность", который предписан нам нашей партией, нашим марксистско-ленинским учением. То, что было сказано партией на XX съезде, это не "хрущевизм", это - наша партийная совесть, это - наше сердце, наша кровь, это то, за что мы боролись, за что боролись наши отцы, за что будут бороться все будущие поколения. Я в этом глубоко убежден. (Аплодисменты )