Обучаюсь на некромантку. Любовь не предлагать
Шрифт:
Запах полыни оказывается очень резким, а вкус — горьким. К счастью, нам достается на пробу не чай, а всего лишь несколько капель настойки. Знаю, что некоторые люди верят в то, что чем более невкусное лекарство, тем выше его эффективность. Наверное, такие люди любят лечиться полынью.
Перед выходом из корпуса предупреждаю одногруппников, что возможно, придется подождать Крайта, но, к счастью, ждать не приходится — он уже стоит у крыльца. Парни здороваются, а я беру Крайта под руку, после чего его губы расплываются в удовлетворенной улыбке.
Вопреки
Когда пытаюсь взять поднос, Крайт меня останавливает:
— Я донесу еду нам обоим.
Пожимаю плечами. Мне же меньше проблем. Выбираю себе грибной крем-суп и пирожок с мясом, а парень набирает гору еды, не во многом уступающую тому количеству, которое обычно набирает себе Харт. Попытку заплатить за себя самой Крайт тоже отметает, сказав категоричным тоном:
— Неужели ты думаешь, что у меня недостаточно денег, чтобы прокормить свою девушку?
Пожимаю плечами. Знаю, что есть девушки, которые принципиально всегда платят за себя самостоятельно, но я в этом плане прагматик — уверена, что найду, на что потратить сэкономленные денежки. Возможно, это какая-то особенность аристократов — не позволять девушке платить. Возможно, дело в воспитании. Но я выросла на убеждении, что деньги нужно экономить, поэтому предпочитаю совместить полезное с приятным.
Кушаем молча. Лично у меня все силы уходят на то, чтобы не подавиться под множеством любопытных взглядов. О чем думают остальные — не знаю.
Утолив первый голод, с любопытством спрашиваю Смата:
— А почему ты раньше не ел в столовой?
Он улыбается:
— Боялся, что что-нибудь подсыплют в еду.
— Понятно! И как тебе здесь?
— Не ожидал, что будет столько любопытных взглядов. Это всегда так?
— Прости! Частично это, скорее всего, из-за меня и Крайта.
— В смысле?
— Давай тебе лучше Харт потом расскажет. Самой об этом говорить как-то неловко.
— Это из-за того, что мы с Таной встречаемся, — довольно улыбается Крайт.
— И что в этом такого? — недоумевающе спрашивает Смат.
— Я раньше ни с кем не встречался. И всегда обедал дома — живу неподалеку, поэтому вполне успевал.
— А почему изменил своей привычке?
— Хочется больше времени проводить с Таной.
— Давайте только без этих розовых соплей, — усмехается Харт. — Все-таки остальные здесь одиночки. Но намек я понял.
— Вот и ладненько. Проводишь Тану до комнаты? Мне уже нужно бежать на пару.
— Конечно.
В комнате обнаруживаю Элану, которая буквально набрасывается на меня с вопросами. Стараюсь отвечать односложно, но воодушевления соседки это не уменьшает, и она буквально вытягивает из меня описание дома, моей комнаты, подробности о дворецком, о том, что я ела, и какой на самом деле Крайт в личном общении. Когда она спохватывается и убегает в лабораторию, испытываю огромное облечение.
На тренировку идем вдвоем с Хартом — у Смата все еще освобождение. На полпути сворачиваем на очередную дорожку и оказываемся позади преподавателя некромантии, который беседует с крепко сбитым мужчиной в форме охранника. До нас доносится обрывок фразы этого мужчины:
— …и расскажите, пожалуйста, о том, есть ли привязка души в теле к какому-то определенному органу, или она распределена равномерно? Будет ли затруднять вызов духа умершего то, что найдена только рука или, к примеру, часть черепа?
— Душа человека привязана к телу равномерно, поэтому если найдут фрагмент величиной больше ладони и пройдет не более девяти дней со дня смерти, вызвать призрак человека вполне возможно.
— А есть ли какие-то способы, которые используют, чтобы вызвать призрак было невозможно?
— Нам о таких способах неизвестно.
— А как скоро на трупе проявляются трупные пятна?
Что ответил преподаватель, мы расслышать не успеваем, потому что они сворачивают на другую дорожку. Задумчиво говорю Харту:
— Знаешь, мне кажется, что рост и телосложение у него такие же, как были у мужчины, который тащил мешок.
— Мне тоже так показалось.
— Не думаешь, что это как-то подозрительно?
— Сложно сказать. Происходящему вполне может найтись какое-то простое объяснение.
— Но ты мог бы навести справки?
— Ладно. Как только все выясню — сразу расскажу тебе.
После тренировки прощаюсь с Хартом, и мы под ручку с Крайтом идем домой. По дороге задумчиво рассматриваю разноцветные осенние листья и любуюсь бегом облаков. Крайт тоже думает о чем-то своем. Почему-то молчать рядом с ним как-то очень уютно.
Сегодня ставлю целью дозубрить анатомию, чем и занимаюсь с перерывом на ужин.
Перед сном решаю, что если нужно выбрать любое рутинное дело, то чистка зубов отлично для этого подойдет. Вдумчиво распределяю зубную пасту по щетке и старательно оттираю зубы, пытаясь сосредоточиться на том, как чувствуется щетка при каждом движении, и как меняется мятный вкус зубной пасты от насыщенного до почти неразличимого. Ощущаю себя немного по-идиотски, но решаю дать этому занятию еще шанс — а вдруг в следующий раз будет лучше.
Какое-то время обдумываю то, что мы с Хартом подслушали, но потом мысли соскальзывают на то, что я успела увидеть этим утром. У Крайта не только лицо красивое, но и тело. Как можно быть настолько идеальным? Пытаюсь перестать думать об этом, но память, как назло, щедро делится деталями. Долго ворочаюсь, а затем проваливаюсь в беспокойный сон.
Глава 32
Завтракаем на этот раз втроем. И Крайт, как обычно, пытается подложить мне добавку. Это уже стало какой-то своеобразной традицией. Может быть, он думает, что я слишком худая? Вроде бы выгляжу нормально. Или может, просто сравнивает с тем, сколько съедает сам? Но я же не мужчина и не тренируюсь так много, как он. Мысль о том, чтобы спросить напрямую, отбрасываю — очень уж приятно, когда о тебе заботятся. Кроме отца никого никогда не волновало ни то что, наелась ли я, но даже поела ли вообще.