Обузданный гнев
Шрифт:
Иначе там не выжить. Он — единственный взрослый, которого мы видели каждый день. Остальные тренера то появлялись, то бесследно исчезли, но он был там постоянно. В каком-то смысле он заменил нам родителей, так как без веры, что ты в этом мире хоть кому-то нужен, ребёнок не может прожить. Да и мы мало что понимали. Все его слова были для нас единственной истиной. Все его действия — справедливостью. Даже если больно, даже если хотелось кричать и биться в агонии, мы всё равно ему верили. Иного просто не знали.
Но каждый раз после очередной сломанной кости тренер отправлял нас в лазарет и готовил чай. Чай, который позволял костям окрепнуть. И этот запах… запах любого чайного напитка…
Стоит
Время шло, и мы действительно становились сильнее. Хотя я… из всей группы была самой слабой и бесполезной. Всегда отставала, из-за чего тренер избивал меня до тех пор, пока у него не уставали конечности. Но порой он был и добр, как нам казалось. Правда, тогда мы не совсем понимали, что это «доброта» лишь очередное проявление его садизма. Зачастую, он уводил мальчика или девочку в отдельную комнату, чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности. Ему было плевать, кто это. Плевать, сколько ему или ей лет. Плевать на то, что при этом ребёнок чувствовал, так как в конце дети верили, что это своеобразное проявление заботы и любви. Все ведь через это проходят, верно?
Но мы крепли. Среди нас появился негласный лидер, который был намного сильнее остальных. Более того, он всегда заботился о нас. Заботился по-особому. Не так как тренер. Мы научились доверять лишь друг другу. Понимать с полуслова и не оставлять своих, чтобы не случилось. Стали семьёй. Даже я, самая слабая из всех, была частью этой семьи. Мне помогали, чтобы ярость тренера не пала на наши головы. Тренер, естественно, это заметил и испугался. Мы становились чем-то отдельным. Каким-то инородным живым механизмом, которые не поддается законам или правилам.
Тренер решил вновь показать, что главный тут он и только он, поэтому запретил нам какие-либо контакты. Запретил вообще произносить хотя бы слово. Но это не помешало нам общаться. Достаточно было одного взгляда, и мы сразу понимали, что нужно делать и что происходит. Мы общались тайно, и у нас появилась мечта.
Мы считали, что позже, когда выберемся оттуда, найдём тихое закрытое место и заживём чисто для себя. Без тренировок, побоев и этих безумных «долгов перед обществом». Мы просто хотели играть, общаться и… быть детьми. Лидер нашей группы заменил нам и отца, и брата, и друга… Больше никто не восхищался тренером, и всё больше ненавидели его.
Это также не скрылось от тренера. Он испугался. Нам было около двенадцати, а мы уже тогда представляли собой нерушимую мощь. Оружие, борьба, стратегические манёвры… Если подумать, то, возможно, цели у всего этого лагеря действительно благородные, но тренер от страха, что он теряет контроль, совершенно спятил. Он решил, что является мессией и должен даровать нам «свободу». Но в своём понимании.
В один вечер что-то пошло не по плану. Он вычислил, кто наш лидер, и попытался избавиться от него. Лидер отдал приказ, чтобы каждый из нас спрятался и по возможности покинул лагерь, но как? Мы же договорились убежать все вместе. В итоге, каждый спрятался, но в доме, в котором мы жили последние шесть лет, неожиданно возник пожар, что тут же охватило всё здание.
Я пряталась до последнего. Ждала, что хоть кто-то выйдет наружу и скажет, что делать дальше. Каков приказ? Как себя вести? Что делать? Но никого так и не появилось, так что я вернулась в здание сама. Долго их искала. Думала, что они испугались огня и теперь прячутся где-то в шкафах. Однако… всё было не так. Они
Грёбаный сукин сын вскрыл им ножом грудные клетки и перерезал горло, как свиньям. При этом уверенно считал, что сделал праведное дело. Что таким образом он «освободил» нас. Из всех детей, что жили в этом лагере, выжила только я — самая слабая и беспомощная. Забавно, не правда ли?
Более того, словно гром среди ясного неба, из неоткуда появилась Агна. Оказывается, что всё это время она искала меня. Знаешь, говорят, что у близнецов есть незримая связь, которая позволяет им чувствовать друг друга на расстоянии. Так вот, это правда. Каким-то чудом ей удалось отыскать меня, хотя и понадобилось на это несколько лет. Но не успела я вновь обрести надежду, как этим же вечером всё вновь потеряла.
Агна намного умнее меня. Она сразу поняла, что там происходило. Сразу осознала, кто враг и что следует делать. Спрятав меня, вышла к тренеру, выдав себя за меня, и стала очередной жертвой этого ублюдка. А я… А я просто сидела в укрытии и смотрела не в состоянии даже пискнуть. Смотрела, как её убивают.
Даже не так… я смотрела на то, как убивают «меня». Да… Думаю, именно тогда я и умерла. Что-то сломалось во мне. Страха и слабости больше не было. Осталась лишь ярость. Безумная ярость и гнев.
Тренер остался в лагере и с наслаждением смотрел на догорающее здание. Он считал, что поступил правильно. Он был в этом уверен. Даже сомнения не возникло в его мозгу. В принципе, сомнений не было и у меня. С рассветом, когда здание уже просто испускало остатки дыма, я отыскала оружие — кинжалы, и… трудно сказать, как именно, просто подошла к тренеру и набросилась на него. Он был в шоке от того, что видел меня. Ведь этого не должно было быть. Я мертва, получается, я призрак?
Он кричал и даже не пытался вступить в схватку. Страх полностью овладел им. А мной овладела ненависть. Помню, как убивала его. Как пронзала кинжалами его тело. Как это делала снова, снова и снова, пока из его грудной клетки не сделала обычный окровавленный фарш.
И этот взгляд… Застывший взгляд на его лице, в котором отчётливо читалось непонимание. Непонимание того, почему я это сделала с ним. Думаю, даже умерев, он так ничего и не понял.
В двенадцать лет я покинула лагерь, но совершенно одна. И не знала, куда мне идти. Странно, но я решила отыскать свою родную семью. Тех, кто произвёл меня на свет… Дерьмовая затея. Да и не нашла я их сразу. Только через несколько лет, и то случайно. К тому времени у моих родителей были ещё дети. И снова близнецы. Я видела, как мама улыбалась им, смеялась, радовалась глупым выходкам близнецов, и… просто ушла. Хотя клянусь, я всеми остатками своей души желала о том, чтобы лично их всех поубивать. Думаю, надо было так и поступить. И всё-таки…
Дальше история уже не так интересна. Я жила, как оборванец, до того момента, когда моё тело принялось изменяться. Появились формы и некая женственность. Сразу научилась этим пользоваться и, таким образом, выживать. Но позже встретилась с элитным отрядом наёмных убийц, и… вот такая вот у меня дерьмовая жизнь.
Ну, что? Доволен? Может, теперь обнимешь меня и пожалеешь? Мы же стали так близки! Хех! Ты услышал, что хотел — вперёд.
В погребе вновь возникла тишина.
Мне было плевать на то, что подумает Леви. Плевать на то, скажет ли он об этом кому-нибудь. Плевать, верит ли мне. Алкоголь, возможно, сделал своё дело и всё же развязал мне язык, хотя мысли чисты, как стекло. Просто… действительно хотелось наконец-то избавиться от этого дерьма. И стоило мне начать, как остановиться было просто невозможно. Использует ли эту информацию Леви? Расскажет ли Эрвину?