Обвиняется терроризм
Шрифт:
Нами был разработан маршрут выдвижения к Кизляру: поселок Новогрозненский, селение Азамат-Юрт, переправа через реку Терек, станицы Шелковская, Гребенская, Каргадинская и Бороздиновская. Передвигаться по этому маршруту предполагалось на автомашинах, а переправиться через Терек — на лодках. В районе станицы Бороздиновской отряд должен был спешиться и добраться до Кизляра пешком.
За обеспечение группы автотранспортом до реки Терек отвечал Нунаев Лом-Али, а после Терека — Долгуев Хасан. Они же отвечали и за обеспечение переправы. Дополнительные боеприпасы я по письменному указанию Дудаева получил у Масхадова, из резерва главнокомандующего. Средства связи, а именно: рации и спутниковый телефон, я в первых числах января 1996 года получил в управлении связи «вооруженных сил ЧРИ». По спутниковому телефону
Что касается самого плана захвата Кизляра, то он заключался в следующем. В зависимости от очагов возможного сопротивления весь город был условно разделен на четыре сектора. Ответственным за сектор в районе войсковой части был назначен командир «Наурского батальона» Чараев Муса, за сектор в районе вертолетной базы отвечал Абалаев Айдомир, ответственность за сектор в районе железнодорожного вокзала возлагалась на подразделения моего брата — Радуева Сулеймана. За центр города, включая больницу, отвечал Нунаев Лом-Али — «комендант» Кизляра. Группу управления операцией, которую возглавляли Исрапилов и я, планировалось разместить в здании РОВД.
С момента начала операции было решено собрать всех жителей Кизляра в трех местах: вокруг здания администрации, дома культуры и здания больницы. При этом мы должны были им объявить, что власть в городе переходит в руки военной администрации «вооруженных сил Ичкерии» и объявить комендантский час. После этого мы планировали расположить свои подразделения по периметру города, занять оборону и подготовиться к возможному нападению со стороны федеральных войск России.
Этот план операции в письменной форме мы из соображений конспирации не составляли, а доложили о готовности Дудаеву на словах. Это было в первых числах января 1996 года, более точно дату в настоящее время вспомнить затрудняюсь. Джохар одобрил план и выдал мне карту г. Кизляра, в верхней части которой он собственноручно написал «Утверждаю» и расписался. На этой карте не было никаких обозначений, внесенных от руки, то есть на ней не указывался план захвата города и т. д. Она служила в случае необходимости доказательством, что в этом городе была проведена боевая операция именно по приказу Дудаева, а не потому, что мне так захотелось. Эту карту я потерял в реке Терек во время прорыва через кольцо федеральных сил в районе селения Первомайское. (Концы в полном смысле в воду. — Авт.)
В ходе сегодняшнего допроса я дал правдивые показания, поэтому прошу их считать истинными, а в предыдущие внести необходимые изменения и уточнения.
Протокол допроса мной прочитан лично. С моих слов записано правильно. Дополнений и поправок не имею.
Допросил и протокол составил:
Следователь по особо важным делам
Следственного управления ФСБ России подполковник юстиции Л. В. Баранов
Комментарий. Прием с внесением поправок в свои предыдущие показания — не новый. Его Радуев применял часто на следствии и суде. Но эти «поправки» не изменяли преступных планов и действий террориста. В судебном заседании Радуев настойчиво подчеркивал, что нападением на город руководили два командира. Ему отводилось «политическое руководство», и поэтому он не может нести ответственность за силовую составляющую террористической акции. Но его доводы только о «политической части», о том, что он «миротворец», а все жертвы террористической операции на совести «ястреба» — Х. Исрапилова — не подтвердились. Они опровергались прежде всего непосредственно самими участниками банды.
Участник нападения на Кизляр Дзуев, к которому впоследствии была применена амнистия, показал следующее:
«…входил в Бачиюртовскую группу, которая, как и Наурский батальон, подчинялись Исрапилову. А Исрапилову
Именно Радуев разбил боевиков на группы, перед которыми поставил задачи: напасть на аэродром и уничтожить вертолеты; атаковать место дислокации воинской части; захватить больницу; удерживать заложников; обеспечить боевиков продовольствием, боеприпасами и т. д.»
Из показаний Атгириева следовало, что руководил бандой Радуев. Сам же Атгириев непосредственно подчинялся Радуеву, который поставил ему задачу доставить в Кизляр оружие. А на его прямой вопрос: «Мы едем воевать?» Салман ответил: «Только воевать!» И эту фразу повторял неоднократно боевик — полевой командир и террорист № 2.
И это были слова далеко не «миротворца». Из этого я сделал вывод и утверждал, что руководителем бандитской группы, напавшей в январе 1996 года на Кизляр, был именно подсудимый Радуев. Его роль проявилась и в подборе участников террористической акции. Об этом свидетельствовали показания бывших членов банды. Так, впоследствии амнистированный Абдулхаджиев сообщил: 4–5 января 1996 года по их селу прошел слух, что собирают добровольцев. Они с односельчанином Исмаиловым поехали в «Водорайон» Гудермесского района. Туда стянулись уже более 200 боевиков… Салман Радуев собрал их и сказал, что «они едут в Россию». С того дня он стал членом банды. Всю группировку возглавлял, понятно, сам Радуев.
Другой факт. Свидетель Такалашев узнал, что Радуев набирает добровольцев в свой отряд еще в декабре 1995 года. Вместе с несколькими жителями села он приехал в Новогрозненское. Радуев распорядился, чтобы вновь прибывшие жили в помещении школы. Здесь же были и другие боевики. Всего около трехсот человек из разных сел Чечни. 6 января 1996 года Радуев объявил им, что они едут воевать в глубь России. (Эти факты подтвердили в своих показаниях бывшие участники бандитской группировки Алибеков, Хидиров, Горев, Свешников и Гаврилюк.) Но для полноты картины и абсолютной объективности (иные попытаются бросить тень и заявят: «Амнистированным нет веры. Они могут сказать что угодно во имя личной свободы») приведем еще одну запись допроса Салмана Радуева на предварительном следствии.
Город Москва 11 апреля 2000 года
Допрос начат в 10 часов 20 минут.
Допрос окончен в 15 часов 40 минут.
«Продолжая ранее данные мной показания, хочу дополнить, что когда мы с Исрапиловым в 20-х числах декабря 1995 года в резиденции «Главнокомандующего вооруженными силами Ичкерии», расположенной в населенном пункте Гехи Чу, доложили Джохару Дудаеву о предполагаемом количественном составе участников операции и назвали фамилии полевых командиров, подразделения которых планировалось при этом использовать, последний с нашими предложениями согласился, так как каждого из них знал лично. Однако при этом он поинтересовался, согласятся ли они принять участие в столь рискованном предприятии. Свой вопрос он мотивировал опасностью предстоящей операции, тем, что эти люди должны быть готовыми принять смерть. Действительно, шансы остаться в живых, учитывая дефицит времени подготовки к проведению операции и то обстоятельство, что планировалось захватить город вне территории Чечни, были очень небольшими.
Я заверил Дудаева, что переговорю с каждым полевым командиром, выясню этот вопрос и во время следующей встречи дам ответ. В последующие дни мы с Исрапиловым по рациям связались с каждым из командиров и лично встретились с ними в специально обговоренных местах. В ходе переговоров в эфире мы использовали условности переговорных таблиц, которые были у каждого полевого командира. В этой таблице все населенные пункты Чеченской Республики были обозначены под определенным номером. Поэтому содержание наших переговоров в эфире было примерно таким: «Необходимо срочно встретиться на перекрестке между населенными пунктами «1» и «6» в 16 часов, буду на «уазике» зеленого цвета». Если бы даже федеральные войска с помощью технических средств и засекли наш разговор, то не смогли бы определить точное место нашей встречи.