Объятые пламенем
Шрифт:
– А имеет значение то, что внутри, - возразила я.
– И во мне больше от крови индейцев Чероки.
Леоти хмыкнула.
– Очень верно. Без этого не было ничего исключительного в тебе, Лейла Далтон.
Если она думала меня оскорбить, ей не удалось. Я использовала силу из-за необходимости, а не, потому что хотела участвовать в том, что Влад когда-то назвал конкурсом сверхъестественных писунов.
– Еще одна, - проговорила Гретхен.
Темные глаза Леоти заблестели.
– Еще одна?
– Противник "обыкновенности", -
– Я всю жизнь такая. Главная новость: обыкновенная жизнь это вам не прогулка по парку. Попробуйте-ка прожить без каких-то там особенностей, когда тебя окружают те, у кого их полно.
Ее слова отвлекли меня.
– Но ты особенная, - начала я
Она посмотрела на меня.
– Спрячь свою снисходительность. Я нормально отношусь к тому, кто я. Мне просто осточертело слышать, что все вокруг твердят о том, что "обыкновенность" - это плохо.
Да, мне уделялось много внимания из-за гимнастики, а потом эта авария, и все вокруг сосредоточились на мне, а я бы все отдала за ту "обыкновенность", которую описала Гретхен.
До сих пор, я даже не думала посмотреть сквозь свою боль и подумать, что Гретхен тоже, вероятно, больно. Все знают, внимание обращают на самых громких. Ну, я была очень громкой, завалена наградами и призами, пока не случилась авария, после которой я, в прямом смысле, начала блистать. А что же было с Гретхен? Вероятно, ее ощущение, что она не так важна это лишь верхушка айсберга.
Нам нужно очень-очень основательно поговорить, но на это не было времени. Ирония в том, что и сейчас ее нужды придется отложить, потому что в приоритете опять я. Я пообещала себе, что вскоре мы это обсудим. Мы поговорим сразу после того, как жизни всех не будут в опасности.
Чайник начал свистеть, и Леоти выключила газ и налила кипяток в заварочный чайник с ситечком для заварки.
– Листьям чая нужно дать настояться, - обратилась она к Гретхен, словно лишь это стояло на повестке дня
– Из какого ты клана Чероки?
– спросила я, не сдаваясь.
– И предупредил ли тебя Ашаэль, что мы придем? Больше не увиливай, Леоти. Ты обещала ответы, если мы согласимся на твои условия.
Она вновь бросила проницательный взгляд на меня.
– Ответы. За ними ли ты пришла?
– Да, - ответила я, от нетерпения я говорила резче.
– Зачем?
– спросила она жестким тоном. Она прошлась по мне взглядом, словно оценивая меня и не найдя ценности.
– Ты впервые приехала к народу матери, но появилась не для познания, а лишь, чтобы забрать ответы. Как я и говорила, ты больше похожа на отца.
Гнев меня практически ослепил, но все же я смогла увидеть в ее глазах проблеск личного отношения...
На меня свалилось осознание.
– Леоти, как мне следует тебя называть? Десять раз прабабушка? Или десять раз двоюродная прабабка?
Гретхен ахнула, а Леоти слабо улыбнулась.
–
– Легко, - со смешком ответила я.
– Лишь семья может разочароваться в ком-то, кого они впервые встретили.
Леоти хрипло рассмеялась.
– Предполагаю это так.
Несмотря на то, что Леоти могла быть на несколько веков меня старше, я принялась искать в ее лице черты матери. Неудивительно, что таковых я не нашла. И на тетю Бренду она не похожа. Но она все же семья. Я нутром чуяла это.
Гретхен же не обошлась просто осмотром лица Леоти, она подошла к ней вплотную и прикоснулась к щеке, словно пыталась пальцами рассмотреть внимательнее. Леоти не двигалась, позволяя Гретхен ее изучать, лишь переводя взгляд темных глаз с нее на меня.
Я встретила ее взгляд и поняла, что переняла у Влада еще одну черту - практически параноидальную подозрительность всех и каждого. Леоти могла сказать, что она семья, и я могла согласиться, если бы повелась на нутро, но ничего из этого не имело доказательств.
– У тебя должны были остаться фотографии, - заметила я, улыбаясь, словно движимая не любопытством, а подозрением.
– Я бы хотела их увидеть. У нас очень мало фото с маленькими мамой и тетей Брендой.
Леоти фыркнула.
– Из тебя ужасная лгунья. Надеюсь, что это из-за недостатка практики. Да, у меня есть доказательства, что мы семья. Вот.
Из единственного шкафа в кухне, Леоти вытащила потрепанную коробку и открыла ее. Из нее на меня смотрела я - восьмиклассница.
Гретхен схватила коробку и начала рассматривать фото. Ее школьные фото тоже там были. Вплоть до детского сада.
Затем Гретхен вытащила еще изображения, которые не были копией школьного альбома или записей. Там были фотографии с дней рождения, семейных праздников, каникул, и мамина, где она обнимает себя за огромный живот.
Затем пошли снимки со свадьбы мамы и папы, тети Бренды разного возраста, и где мама и тетя Бренда позировали подростками, и даже та, где они были маленькими девочками, играющими напротив этого дома, который тогда выглядел новее.
Еще и другие фотографии были, включая единственную виденную мной фотографию дедушки с бабушкой, и еще несколько их.
После шли фото пожилых людей, которые должно быть, были моими родственниками, но я их не знала. Фотографии все не кончались, и, смотря на них, я словно отправилась в прошлое.
Наконец, на самом дне коробки, Гретхен достала выцветший дагерротип с изображением Леоти в этом же возрасте, в компании коренных американский мужчин и женщин. Все одетые в одежды племени, а на лицах крайнее напряжение
Леоти посмотрела на фото, и на ее лицо легла тень.
– Ее сделали после того, как мои люди ушли в резервацию на Запад. Я осталась вместе с немногими, кто спрятался. Некоторые погибли, но большинство умерло в Дороге.