Объявление

Бенедиктов Кирилл Станиславович

Жанна еще раз прошлась взад-вперед перед зеркальными панелями шкафа, крутанулась на каблуках, так, чтобы волосы разлетелись Пушистым Белым Облаком, и, послав Альмирке воздушный поцелуй, отправилась договариваться насчет комнаты. Или встречаться с хозяином квартиры. Это как посмотреть.

3

— Добрый вечер, — произнес человек, открывший ей дверь. — Вы Жанна?

— Жанна, — храбро сказала Жанна. — А вы?..

— Леонид. Очень приятно, Жанна. Проходите, пожалуйста. «Слава Богу, интеллигент», — решила она. — «Изнасилование на столике отменяется».

Вошла

независимой походочкой, обдуманным движением сняла с плеча сумочку, опустила ее на застеленную циновкой калошницу. Головой не вертела, но прихожую срисовала мгновенно: низкий, изогнутый сводом, потолок, на стенах — светильники в виде факелов, очень прикольные. Никаких шкафов, только стойка для обуви и крючки для одежды, вбитые прямо в стену. Крючки в форме оскаленных волчьих голов. Не страшных, но как-то неприятно ухмыляющихся. Неуютно под взглядом таких волков стаскивать с себя куртку…

— Вы позволите? — Леонид потянулся за курточкой, ухватил за петельку и повесил на клык одной из морд. — Тапочки?

«Зануда», — подумала Жанна. Присела на калошницу и принялась распутывать ремешки своих босоножек. При желании это тоже можно делать достаточно выразительно. Леонид стоял и терпеливо ждал, пока она закончит, тактично глядя куда-то в сторону. Жанна, наоборот, воспользовалась случаем, чтобы получше его рассмотреть, пусть даже из такого неудобного положения. Лет тридцать-тридцать пять. Высокий, где-то под метр девяносто. Красавцем не назовешь, но и уродом тоже. Ни бороды, ни усов. Лицо бледное, вытянутое, обрамленное длинными — до плеч — темными волосами. Карие глаза, крупный, с горбинкой, нос. Красные, немного припухшие, губы. Твердый подбородок. Что ж, очень хорошо.

— Пойдемте, — сказал он, когда Жанна закончила переобуваться (и пришла к выводу, что внешность хозяина квартиры не вызывает у нее рвотного рефлекса). — Я думаю, беседовать нам будет удобнее в гостиной.

Квартира оказалась большой. Направо по коридору располагалась кухня, прямо — гостиная, но была еще и дверь слева. «Неужели один живет? — подумала Жанна, вспомнив родную двухкомнатную квартирку в Софрино, где она провела лучшие годы своей юности в компании с матерью, бабушкой и сестрой. Везет же некоторым…»

В гостиной два широких мягких на вид кресла, как сторожевые псы, расселись по бокам огромного уютного дивана. Окна были плотно занавешены темно-фиолетовыми, подметающими пол шторами, но изгибавшаяся под потолком люстра заливала гостиную живым теплым светом.

— Вы хотите сиять комнату, так? — Леонид указал ей на кресло. Жанна с некоторой опаской опустилась на краешек мгновенно просевшей под ней подушки.

— Хотелось бы. В общаге мест нет, а училище наше тут, за забором…

— Я знаю, — мягко перебил он. — Сам я врач, и проблемы студентов-медиков мне близки. Потому и дал объявление.

— Там было написано «СТУДЕНТКЕ», — Жанна лукаво улыбнулась. — Значит, проблемы студентов мужского пола вас не волнуют?

— Почти все они много пьют, — Леонид поморщился. — А я не переношу пьяных, тем более, у себя дома. К тому же, у меня есть определенные причины сдавать комнату именно девушке.

— Да, и какие же?

Леонид не стал спешить с ответом. Он рассеянным жестом убрал назад упавшую на глаза прядь волос, засунул руки в карманы своего замшевого жилета и некоторое время шевелил пальцами, словно пытаясь сосредоточиться.

— Видите ли, Жанна, —

наконец, сказал он. — В объявлении я написал «Недорого», но на самом деле я готов сдавать эту комнату бесплатно. Мне нужно, чтобы кто-нибудь вел мое хозяйство и ходил за продуктами — вот, собственно, и все.

— Нормально, — усмехнулась Жанна. — Вы домработницу себе ищете, что ли? Так студенты для этого народ неподходящий, им учиться надо, а не хозяйство вести…

— Вы меня не поняли, — снова перебил ее хозяин. — Ничего такого, что требовало бы от вас больших затрат времени и сил. Пару раз в неделю сходить в магазин — да вы в любом случае это сделаете, даже если будете жить одна. Поддерживать чистоту — только не говорите, что если бы вам пришлось снимать квартиру, вы не стали бы там убираться. Нет, нет, ничего, сверх того, что вы сделали бы для себя сами, я от вас не потребую. Взамен — живите бесплатно в отдельной, запирающейся на ключ, комнате. По вашему, это несправедливо?

— Да нет, — сказала Жанна, подумав. — Отчего же… Вопрос можно?

Леонид развел руками и неожиданно тепло улыбнулся.

— Сколько угодно.

— А зачем вам домработница? Сами не справляетесь? По вытянутому лицу хозяина пробежала тень. Или ей показалось?

— Понимаете, Жанна, у меня несколько необычный распорядок дня. Вы же наверняка слышали, что, с точки зрения биологических ритмов, люди делятся на сов, жаворонков и голубей? Так вот, я сова в квадрате. Я ложусь спать с петухами и просыпаюсь только под вечер. Мне приходится тяжело, но изменить годами сложившийся распорядок означает навлечь на себя угрозу тяжелого нервного расстройства. Я вынужден работать дома, в основном, по ночам. Как это ни печально, остальной мир придерживается иного расписания, и это сильно осложняет мне жизнь. Многие магазины ночью закрыты, даже уборку дома не сделаешь — пылесос жужжит слишком громко, соседи жалуются. Вот поэтому мне самым драматическим образом не хватает помощника. Помощницы. Впрочем, если вы считаете мои требования излишне суровыми, я готов извиниться за то, что отнял у вас столько времени…

Жанна помотала головой.

— Нормальные требования… А комнату посмотреть можно?

— Разумеется, — Леонид извлек из кармана серебристый брелок с висящими на нем ключами. — Бросьте взгляд на ваше будущее обиталище. Надеюсь, оно вам понравится…

«Шустрый какой, — подумала Жанна. — Я его еще словом не обнадежила, а туда же — бросьте взгляд, обиталище…»

Грациозно поднялась с кресла, чуть подняла брови — ну, куда идти, показывайте. Думала, что придется возвращаться назад, в прихожую — ничего подобного. Дверь в «обиталище» оказалась спрятанной за тяжелой темно-фиолетовой портьерой, драпировавшей одну из стен гостиной. Плоский блестящий ключ два раза провернулся в замке. Щелк. Дверь открылась.

«Я хочу здесь жить», — подумала Жанна, перешагнув порог. — «Этот тип определенно с прибабахом, но я буду последней дурой, если откажусь от такой комнаты. Альмирка обзавидуется. Я очень хочу здесь жить».

В отличие от гостиной, здесь было очень светло. Закатное солнце пробивалось сквозь легкий, похожий на золотистую паутинку, тюль, расцвечивало кремовые, праздничные обои. В луче, падавшем на медового цвета паркет, плясали пылинки. Жанне захотелось отбросить тапочки и пройтись по медовым дощечкам босиком — они, должно быть, теплые-теплые, чуть шершавые на ощупь. Великолепно.