Обязан выжить
Шрифт:
— А ну марш-марш надевать парадный мундир! А то пока доберемся…
— Быстро доберемся, — заметил Виктор. — Старшина довезет.
— Что, снова он? — удивилась Эля, прикидывая у зеркала, как лучше расположить жемчужную нить.
— Он, — Виктор усмехнулся. — Сам предложил. Говорит, пока вы в театре, я тут со Стефой… Такой прохиндей…
— Все, все, все! Не желаю ничего слушать! — Эля замахала руками на Виктора. — Быстрей переодевайся! А ехать или идти, не имеет значения, главное сегодня — театр!
Уже
— Может, вам музыку включить?
— Так приемник тут вроде не того… — отозвался сидевший позади Виктор.
— Вже того!
Старшина щелкнул выключателем и, подкрутив верньер, дал полную громкость. Бравурная мелодия вырвалась из динамика, заполонив все вокруг, включая и тротуары по обе стороны переулка. Под такое веселое сопровождение открытый «опель» покатил улицами, и встречные пешеходы оглядывались на роскошный автомобиль, везший принаряженных пассажиров.
И то ли старшина смог с первого раза запомнить дорогу, то ли он вообще прекрасно ориентировался, но как бы там ни было, а «опель», быстро промчав по прямому, обсаженному деревьями городскому бульвару и покрутившись средневековыми переулками, затормозил прямо у витрины, украшенной живыми цветами.
— Приехали…
Старшина хотел было распахнуть дверцу, но дядя Викентий остановил его:
— Нет, нет, не сюда… Пожалуйста, за угол и во двор.
— Можно и во двор.
Старшина стронул автомобиль с места, медленно объехал длинное здание и, миновав темную браму, остановил машину возле полубалкона, кольцом опоясывавшего дворик.
— Вот так добре… — с удовольствием констатировал старшина и предупредительно открыл дверцу. — Прошу!
— Замечательно! — дядя Викентий не спеша вылез из машины, галантно помог Эле выйти и кивнул Виктору. — Ну что ж… Идем.
Они поднялись по ступенькам, прошли вдоль балкона и остановились перед старой, украшенной резьбою дверью.
— Тут, — коротко выдохнул дядя Викентий и крутнул латунный флажок механического звонка.
Двери открылись почти что сразу, и на пороге возникла тоже собравшаяся в театр пани Тереза. Конечно, прошедшие годы дали о себе знать, однако, несмотря ни на что, ее необычная красота откровенно удивила Виктора и просто поразила Элю. Это неприкрытое восхищение, конечно же, не укрылось от дяди Викентия, ревниво следившего за тем, какое впечатление произведет его пани Тереза, и теперь он, сразу успокоившись, поцеловал протянутую ему руку и чинно представил:
—
— Бардзо пшиемно… — пани Тереза поклонилась и вопросительно посмотрела на дядю Викентия. — А как ты меня представишь?
— Ну, как, как… — на какой-то момент дядя Викентий замялся. — Обычно. Поскольку я для них дядя, то и ты, соответственно, тетя.
— Наконец-то и у меня появились хотя бы племянники…
В интонации проскользнул скрытый упрек, однако она тут же тряхнула головой, словно откинув все плохое, ласково улыбнулась дяде Викентию и совсем другим тоном закончила:
— Мне так приятно… Я рада, что меня пригласили, — пани Тереза сделала вид, что только сейчас увидела «опель», и спросила: — Мы что, поедем в театр на машине?
— Конечно, — дядя Викентий зачем-то оглянулся на старшину, сидевшего в автомобиле, и пригласил: — Прошу…
Такая торопливость выглядела несколько неуместной, и Эля поспешила вмешаться.
— Ну зачем же так сразу? — она внимательно присматривалась к наряду Терезы и в то же время не удержалась от осторожной, но такой женской въедливости: — Дядя у нас такой быстрый…
— Я это знаю, — улыбнулась пани Тереза, и ее взгляд неожиданно как бы ушел куда-то в прошлое.
— Ах, егоза! — дядя Викентий погрозил Эле пальцем. — Похоже, тебе не терпится узнать, как мы познакомились? Ну, изволь… Я встретил ее на вокзале и прямо там принялся ухаживать…
— Деточка, — пани Тереза сделала шаг вперед и коснулась ладонью руки Эли, — я подтверждаю, этот старый ловелас говорит чистейшую правду.
— Не может быть, — удивилась Эля. — Я ж там от него не отходила…
— Может-может! Только это было не тут и не сейчас… — пани Тереза мечтательно улыбнулась и глянула на дядю Викентия. — Ну говори, когда?
— Мы встретились в последнее мирное лето, — с готовностью уточнил дядя Викентий.
— Но позволь, дядя… — теперь удивляться настала очередь Виктора. — Летом перед войной мы с тобой жили в деревне и даже не были ни на каком вокзале…
— Ну что, дорогой, придется сознаваться? — пани Тереза ласково потрепала по щеке дядю Викентия. — Я понимаю, ты хотел сделать меня чуть моложе, но если уж правда, то правда… Деточки, это было летом 14-го года.
— Ф-ф-ю-и-т-ь! — присвистнул Виктор. — Вот так пани Тереза!
— Тетя Тереза, — поправила она и, собираясь запереть дверь, вынула из ридикюля фасонный ключ.
— Так-так, тетя, — поспешил согласиться Виктор и неожиданно заинтересовался: — Этот ключик… Посмотреть можно?
— Конечно, — пожала плечами пани Тереза. — Пожалуйста.
С минуту Виктор вглядывался в такую знакомую бородку и только потом поднял голову.
— Да, теперь я понимаю, что вы и есть тетя Тереза…