Обычные приключения «олимпийца» Михаила Енохина
Шрифт:
— Тут, кажется, заперто... И никого нет...
— Как нет?! — взволновалась тетя Клава. — Неужто удрали?! Я же закрыла!
Она лихорадочно принялась вертеть ключом в замке:
— Они такие... Особенно Михаил. Сквозь стену пройти может! И Женька такой же проходимец!
Женька засмеялся. Услышав смех, тетя Клава успокоилась и, наверное, поэтому сразу сумела открыть дверь.
— Сюда, товарищ профессор, — пропустила она врача вперед. — Помогите.
Врач был очень похож на Айболита, вот разве только без халата, да и на саквояже
— На что жалуетесь? — спросил он Женьку.
— Я не жалуюсь, — отпрянул тот и прошмыгнул за дверь на балкончик. Женька боялся врачей.
— Это я жалуюсь, — поспешно сказала тетя Клава, показав пальцем на Михаила. — На него. Перегрелся!
— Ага... — профессор раскрыл саквояж. Внутри неожиданно пискнуло что-то живое.
Тетя Клава вздрогнула, а Михаил привстал и заглянул. В саквояже были какие-то бумаги, стетоскоп и стояла клетка с морской свинкой.
— И у меня недавно жила морская свинка, — радостно сообщил Михаил.
— Убежала? — спросил профессор.
— Подарил. В школьный живой уголок.
— Нам нельзя, — сказал профессор. — Наука.
— Я понимаю, — солидно кивнул Михаил. — Генетика?
Профессор тоже кивнул:
— Мутации, — и сел рядом на стул.
Так говорили они очень серьезно, забыв о тете Клаве. А Женька таращил на них глаза в «иллюминатор».
— ...Второй год бьемся, — охотно рассказывал профессор.
Он оживленно разворачивал какие-то графики, показывал Михаилу, тот с интересом смотрел, о чем-то спрашивал. Тетя Клава изумленно глядела на них, ничего не понимала, и ей слышалось только сплошное: ж-ж-ж-ж... А сквозь жужжание прорывались загадочные слова: «Повторный опыт... пересадка... лабораторные исследования...»
— А что же теперь делать? — громко сказала она. — Я очень беспокоюсь!
Профессор и Михаил, умолкнув, недоуменно подняли головы.
— Ах, да, — спохватился профессор. — Заболтался. Садитесь, — сказал он тете Клаве.
Она послушно села. Он взял ее за руку и выудил на цепочке из кармана часы-луковку. Последил за секундной стрелкой, звонко хлопнул крышкой и быстренько выписал рецепт:
— Вот, принимать по четыре раза в день. До свидания... До свидания, молодой человек. Был очень рад познакомиться... с акселератом...— он пожевал губами, улыбнулся. — Вам побольше гулять надо.— И вышел.
Тетя Клава, не успев даже и рта раскрыть, сидела как приклеенная на стуле и бессмысленно смотрела на рецепт. Михаил взглянул:
— Валерианус, — прочитал он. — Капли валериановые очень успокаивают.
— Хороший человек,— растрогалась тетя Клава.— Вы о чем с ним говорили?
— О нуклеиновых кислотах, — ответил Михаил. — Я о них в «Знание— сила» читал.
— В «Известиях» тоже было, — вспомнила тетя. — Это что-то, связанное с живыми клетками, да? — И вдруг рассердилась: — А ну, марш на улицу! Что тебе профессор сказал? Сидит здесь в четырех стенах, словно симулянт!
Михаил опрометью бросился из комнаты.
А тетя Клава
«Словечко спиши...»
В этот день они еще многое успели сделать. Подружились со сторожем старой пристани: помогли ему выкрасить белой масляной краской две оконные рамы в сторожке, пока он сидел на крыше и латал дыры толью, благосклонно поглядывая сквозь прорехи кровли на помощников внутри домика. А познакомились они очень просто. Сторож красил рамы, ворчал на «такую жизнь»: и крышей, мол, надо заняться, и окнами, а у него только две руки, и сторожка, мол, не на сторожку похожа, а на «логово Змея Горыныча». Михаил и Женька как раз проходили мимо.
— Хотите, поможем? — великодушно предложил Михаил.
— А умеешь? — засомневался сторож.
— Да мы с отцом в Дорохово, под Москвой, садовый домик построили сами!—сказал Михаил.
— Держи, — сторож спорить не стал и поспешно протянул ему банку с краской и кисть.
— Нужно больно! — запоздало заныл Женька. — У нас своих забот полон рот! А шлюпка?
— Ты, Женька, глупый лентяи. — умно заметил Михаил.— Мы ему поможем, а он — нам.
— Это что же? — остановился сторож, который было уже полез на крышу. — Баш на баш?
— Нет,—замялся Михаил. — Но... мы вообще-то хотели у вас какие-нибудь досочки попросить... Со старых лодок, — горячо подчеркнул он. — Все равно их жгут! А они хоть и старые, но не совсем. Есть что из деталей выбрать, ну, фальшборт там подходящий или шпангоут какой. А еще я видел: ненужная шпаклевка валяется, куски смолы пропадают! А мы их в дело!
— Хм... — произнес сторож. — А если не дам, не поможете?
— Нет, — очень искренне заявил Женька.
Михаил гневно взглянул на него и твердо сказал:
— Поможем. Раз вызвались, значит, поможем.
— Ну, тогда помогайте, — таинственно хмыкнул сторож. Женька прямо-таки извел Михаила, пока они помогали:
— Вызвался... Кто тебя за язык длинный тянул?.. Умный...
Но зато когда сторож после работы самолично отодрал от старого яла «почти новый» фальшборт и вручил им, Женька хладнокровно сказал Михаилу:
— А ты хотел задаром работать.
Сторож, видимо, восхищенный Женькиной мудростью (во всяком случае, сам Женька именно так считал!) подарил им остаток краски вместе с банкой и дал на время кисть.
— Обязательно верните, кисть у меня оприходована, — словно извиняясь, сказал он. — Если что нужно, приходите снова, — пожалуйста, — он широко показал рукой на «кладбище» лодок, — найдем.
— А вы нас снова не заставите работать? — поинтересовался Женька.
Михаил щелкнул его пальцем в лоб, а Женька почему-то принялся чесать затылок.
— Мы поможем, только скажите, — заверил Михаил. — А он... он еще маленький, вот и...
— Ладно, — рассмеялся сторож. — А ты этого маленького воспитывай, а то вырастет большой.