Обычные приключения «олимпийца» Михаила Енохина
Шрифт:
Отсюда, сверху, был виден порт с огнями больших кораблей. Их многоярусные огни отражались в воде, и поэтому корабли казались издали небоскребами. Ветер надувал занавески, слышалось неумолчное бормотание моря. Проезжали по улице машины, выхватывая светом фар в раскрытом чемодане Михаила книжки, книжицы и брошюрки: «Оснащение парусников», «Словарь морских терминов», «Как построить шлюпку», «Таинственный остров» Жюля Верна, а еще — компас, сигнальные флажки, морской флаг и подзорную трубу с позеленевшими от времени медными коленцами. Женька зачарованно смотрел на все эти богатства. А Михаил при свете карманного фонарика расстилал на
— Может, лампу зажечь? — шепотом сказал Женька. В темноте, и даже в полумраке, почему-то всегда невольно понижаешь голос.
— Не надо. Так интересней, — не поднимая головы, ответил Михаил тоже шепотом. И показал Женьке на загадочную ломаную линию, проложенную красным карандашом на карте. — Значит... Из Черного моря через Керченский пролив выходим в Азовское... Пересекаем...— он показывал путь карандашом. — Далее — Дон... Волго-Донской канал... Волга... Саратов... Куйбышев... Ульяновск... Казань... Горький... Ярославль...
Женька зачарованно смотрел и слушал.
— ...Минуем Рыбинское водохранилище... И по Волго-Балтийскому каналу попадаем в Онежское озеро... Затем по реке Свирь—в Ладожское озеро... Теперь по Неве мимо Ленинграда — в Финский залив... А потом — Копорская губа... Нарвский залив... И в Таллине!
— Клуб кинопутешествий! Разрази меня атом! — восторженно сказал Женька, развитый не по годам при помощи телевизора. Он не пропускал почти ни одной интересной передачи, почти ни одного фильма. И, наверное, именно поэтому подчас вворачивал «словечки», казалось бы, не свойственные его возрасту. Но ведь как-никак, а конец XX века уже не за горами. «Атомные» дети!..
— Не клуб и не кино, а наше настоящее путешествие, — строго заметил в ответ Михаил. — В Таллин.
— В Таллин? Наше?! — ахнул Женька и лег на пол рядом с Михаилом.— Там в 1980 году на Олимпиаду со всего мира яхты соберутся! Вот бы поглядеть — не по телевизору!
— А ты думаешь, зачем я сюда приехал, а? Зачем тебе водный путь на карте в Таллин показывал?
— Зачем-зачем... Я думал, просто так... Интересно ж все-таки...
— Еще бы... Но не все-таки, — усмехнулся Михаил. — Строим парусную шлюпку, тренируемся, у нас два лета впереди, и... двинем в Таллин. Представляешь? — мечтательно произнес он. — Отовсюду приедут или прилетят парусную регату смотреть. А мы — приплывем!
— Через всю страну? — с сомнением сказал Женька, взглянув на карту.
— Это еще только начало, — отмахнулся Михаил. — Проба сил... А затем мы, может, и в кругосветку махнем!
Женька представил себе, как они с Михаилом под парусом штурмуют бурный океан, как сверкают в небе молнии, как полосует их ливень... А шлюпка идет точно по компасу. Женька — за рулем. «Какой курс, капитан?» — громогласно кричит он Михаилу, перекрывая грохот бури. «Зюйд-вест! — кричит Михаил. — Так держать!» — «Есть так держать!» — кричит Женька, зажав в зубах короткую матросскую трубочку. «Мыс Горн! — кричит Михаил. — Бери круче к подветренной стороне». — «Есть, капитан!» — кричит Женька. Стихает буря... Коварный мыс Горн остается позади... Шлюпка скользит по спокойной морской глади. Проплывающий мимо китобойный корабль дает в их честь салют из китобойной пушки. «Друзья-болгары», — говорит Михаил, опустив подзорную трубу. Все дальше и дальше мчится шлюпка, а под ней... вращается земной шар.
— Но это когда еще... А пока вот, гляди! — раздался голос Михаила, и Женька очнулся.
Михаил положил перед ним большущий альбом, на обложке было написано крупными красивыми буквами: «НАПАВТАЛ».
— На-па-втал, — прочитал Женька. — А что это такое?
— Кодовое название. Шифр. На парусах в Таллин! — гордо разъяснил Михаил.
— Миш... — поерзал Женька, продолжая сомневаться. — А мы плавание выдержим?
— Люди океаны переплывали — выдерживали. А мы у себя дома и подавно должны выдержать!.. Французский доктор Бомбар выдержал, английский старик Чичестер выдержал, ему английская королева медаль дала! — горячо говорил Мишка, листая альбом и показывая фотоснимки знаменитых мореплавателей. — Тур Хейердал на «Ра» плавал с Сенкевичем! Александр Роуд тоже выдержал! А наши на лодке «Щелья»! Или вот капитан Эмилия!
— Эмилия? — изумился Женька. — Капитан?
— Ну, знаменитая бабушка! Семидесятилетняя старушка! Она из Англии в австралийский порт Дарвин приплыла! Одна!
— Вплавь? — вытаращил глаза Женька. — Брассом или кролем?
— На яхте, дурень, — благодушно сказал Михаил. — Смотри, сколько проплыла! — и Михаил на глазок провел карандашом по карте линию от Лондона до порта Дарвин, показывая путь бабушки Эмилии.
Женька, растопырив пальцы циркулем, измерил пройденное ею расстояние. Потом замерил на карте путь, намеченный Михаилом: им предстояло пройти больше.
— Э-э... — протянул Женька. — А нам вон сколько! — он широко развел руки. — А хотя... — он задумался, — мы ведь можем в любой день домой повернуть. Плывем, сколько сможем, да?
Михаил сожалеюще посмотрел на него.
— Ты что волнуешься?! Каких-то тысячи четыре километров, самое большее! Если хотя бы по сто километров в день плыть, то дней за сорок доплывем.
— Сто — в день?! — вновь засомневался Женька.
— Десять часов по десять километров в час — вот тебе и сто! Даже мало, — разъяснял Михаил. — Ну, бывает непредвиденное. Бывает... Набрасываем еще дней двадцать... Уж за месяца-то два доплывем!.. Взрослые не на такие расстояния плавали! Без воды, без пищи! И доказали, что можно! Мальчишки — еще нет! Вот мы и докажем! Всему миру!
— Без воды, без пищи? — испугался Женька.
— То-то и оно, с водой и с пищей, — поскучнел Михаил. — Ну, да еще все впереди! — взбодрился он. — Через несколько лет, я же тебе говорил, вокруг света махнем, когда после плавания в Таллин опыта поднаберемся!
— Вот мой отец через два года ахнет, когда вдруг вернется из плавания и узнает, что я в плавание ушел! — рассмеялся Женька.— А я смогу парусом управлять?
— Сможешь. Научу... Я уже три года в нашем яхт-клубе на швертботе хожу. Опыта не занимать, — солидно сказал Михаил.
Они мечтали и спорили и не подозревали о том, что в этот момент злопамятная компания Бориса готовила страшную месть.
Борис, Молчун и Хихикало тайно проникли к ним во двор. Тетя Клава очень боялась пожаров, и поэтому у крыльца на стене вот уже вечность висел огнетушитель внушительных размеров. Борис и Хихикало бережно сняли его, а Молчун влез на дерево, раскинувшее свои ветви прямо над домом, и перебрался оттуда на крышу. Затем он спустил приятелям веревку, и они привязали к ней огнетушитель. Молчун, удобно усевшись на самом краю крыши, подтянул к себе огнетушитель и стал осторожно опускать его на подоконник Женькиного окна таким образом, чтобы, ударившись бойком, огнетушитель выпалил прямо в комнату.