Обычный рейс (Полярные новеллы)
Шрифт:
Лишь на минуту спустился в каюту штурман.
— Ну, беда, Денис Алексеевич, — сказал он. — У катера ходу нет, против волн держаться не можем. Воды не вычерпать, сами видите.
— Так что ж? — сгорбившийся Денисюк остановился с ведром в руке.
— Баллоны надо будет сбросить, — сказал Нетаев.
— То ж не дело, товарищи! Мне ж год не с чем будет работать!
— Ничего не поделаешь, Денис Алексеевич, — как бы извиняясь, пожал плечами штурман.
— А если запустить дизель? — вдруг спросил Денисюк.
— Как запустить? — отозвался механик.
— Так вот вам сжатый газ! Двести атмосфер! — и Денисюк пнул ногой баллон.
Карташов удивленно посмотрел на Денисюка.
— Это водород, —
— Так что ж?
— Рехнулся! — Карташов сердито бросил ведро. — Смесь водорода с воздухом — это же гремучий газ. Если мы будем провертывать дизель сжатым воздухом — верный взрыв. От катера щепки останутся!
— Э, ни! — поднял руку Денисюк. — Ты ж меня выслушай! То ж идея! Мы не смешаем водород с воздухом. Мы все всасывающие трубы заткнем. Карташов отрицательно покачал головой.
— Это нельзя… риск, — и отвернулся.
— Как разумеете. Только баллоны выбрасывать не могу.
— Как думаешь, Федор Михайлович? — нерешительно обратился Нетаев к механику.
— Никогда такого не слыхал, — сердито обернулся тот. — Пятнадцать лет механиком, немало людей выучил… Не могу пойти на этакий риск.
Нетаев задумался. Денисюк, согнувшись, выжидательно смотрел на него. Наконец штурман повернул к нему свое лицо. Обычно мягкое, улыбающееся, оно сейчас побледнело и осунулось. Тонкие черты обострились.
— Почему вы считаете, что можно использовать водород? — с прежним спокойствием спросил он.
— А я ведь в Политехническом учился, только не кончил. Потом танкистом был, с танковыми дизелями возился. Из армии вернулся… Денисюк отвел глаза, — ни дома, ни родных не нашел. Вот и пошел на курсы, чтобы в Арктику поехать. В общем — знаком я с дизелями.
— Послушайте, Денисюк, — твердо сказал штурман. — Я когда-то проходил в «мореходке» дизеля, но считайте, что я ничего в них не понимаю, и считайте, что сейчас я обязан все понять. Встаньте рядом со мной в рубке, мне надо к штурвалу. Карташов вам будет снизу подавать ведра, а вы выливайте воду на палубу… И объясняйте мне так, чтобы я понял, все понял!
Денисюк внимательно, с уважением смотрел на невысокого штурмана.
— Добре, — согласился он, — все расскажу.
Волны зелеными вспышками разбивались о стекло. Катерок взлетал вверх, и люди видели близкий зубчатый горизонт, покрытый гребнями волн. Потом катер срывался вниз, готовый перевернуться килем вверх, и люди теряли равновесие, едва удерживались на ногах. Денисюк, ссутулясь, стоял рядом со штурманом. Он брал ведра, которые ему подавал снизу механик, и выливал воду на палубу.
— Как дизель работает? Слушай, штурман. Первым делом поршень из цилиндра выдвигается и засасывает в него снаружи воздух. — Денисюк протянул вниз руку и взял ведро с водой. — То — первый такт. Потом поршень вдвигается в цилиндр и тот воздух, что туда попал, сжимает. Крепко его сжимает, так крепко, что воздух сильно нагревается. То — второй такт. Теперь третий такт. В цилиндр с горячим воздухом через форсунку впрыскивают жидкое топливо. Оно начинает гореть, образуя газы, а эти газы с силой выталкивают поршень. То — рабочий ход. И наконец последний такт: поршень идет обратно и выталкивает наружу расширившиеся газы. — Денисюк выплеснул воду на палубу. — Потом снова в цилиндр засасывается воздух. Денисюк взял у Карташова новое ведро, полное воды.
Маленький штурман, бледный, напряженный, держась за штурвал, слушал эту необыкновенную лекцию. Он знал, что катеру в таком положении не продержаться и нескольких часов.
А сколько времени понадобится «Седову», чтобы найти в открытом море крохотный катер? Пойдя на риск, можно запустить дизель и держаться против волны — кто знает, как долго… Но вот, если взрыв?
— Теперь, как запустить дизель? Очень просто. Мы возьмем и
Карташов высунулся в рубку.
— Послушай, Ваня! Пусть Денисюк — недоучившийся инженер, а я просто практик, судовой механик… Мыслимое ли дело… С водородом и этакие штуки? Я еще с училища помню: водород — взрывчатое вещество. Тебе решать, Иван Васильевич, ты хоть и младше меня, а командир катера. Что до меня… — старший механик замолчал на мгновение, голос у него снова перехватило, что до меня, так я ничего не имею против… взорваться. Того и стою, — в голосе Карташова зазвучала прежняя уверенность, — того и стою. Виноватым себя считаю… Ванюша, делай, как знаешь, — совсем тихо добавил он.
Нетаев побледнел, но не сказал ни слова. Он должен был решать. От того, понял ли он техническую суть вопроса, зависела жизнь людей и целость маленького судна.
Денисюк и Карташов ритмично вычерпывали воду. Выкачав ее из каюты, они переходили в машинное отделение. Выкачивали оттуда, снова возвращались в каюту, выливая воду через рубку.
Нетаев молчал. Он сжимал в руках штурвал и думал…
Шторм разгулялся.
Даже "Георгию Седову" тяжело приходилось от качки. Радиста едва не смыло за борт, когда он бежал к капитану с радиограммой. Радист схватился за реллинги и с трудом удержался на палубе. Полузадохнувшийся, он распахнул дверь капитанской каюты… вода стекала с его щегольского кителя.
Капитан прочел радиограмму.
— Погода нелетная, — с горьким раздражением сказал он и, одевшись, поднялся на мостик.
Часами он простаивал здесь, обводя биноклем горизонт, но горизонт этот был так близок, что и в бинокле не было нужды.
Туман и ветер, ветер и туман — так бывает только в Арктике.
Палуба уходила из-под ног. Ветер срывал с волн пенные гребни и поднимал их высоко в воздух. Брызги обрушивались даже на капитанский мостик.
Капитан прочесывал море зигзагами. Корабль, разворачиваясь на новый галс, попадал под удар волны в борт и зачерпывал воду палубой. Прежде капитан избегал этого, боялся, что катер и кунгас сорвутся в воду… Теперь капитану было все равно. Катера и кунгаса на пароходе не было. Волны легко перекатывались через незагроможденную палубу.
— Летит! Летит! — послышался крик.
Капитан резко повернулся. Под низким небом летел самолет.
— Все-таки прилетел! Прилетел Баранов! Ведь это же Баранов! обрадованно заговорил капитан, и глаза его замигали. Он вынул платок, верно для того, чтобы вытереть забрызганное лицо.
Летающая лодка сделала круг над кораблем. Моряки старались разглядеть в окнах кабины лица летчиков, но их не было видно. Самолет стал удаляться от корабля, почти касаясь волн. Не успев превратиться в черточку на горизонте, он исчез.