Обыкновенная лирика. Том 2
Шрифт:
Они все пели песни дружно,
так заглушая страха миг.
Мотор ревел во тьме натужно,
и не естественный был мир.
Стояли вдоль дорог машины.
У них, что ль кончился бензин?
Сугробов дикие вершины
страшили близостью картин,
Они почти касались окон.
А снег вращался и летел.
Никто от страха не заохал,
лишь прессовал сугробы тел.
И все сближались ближе, ближе,
И пели громко, что есть сил.
Их головы склонялись ниже,
вдруг, кто-то сонно засопел.
5 июня 2003
***
Есть опыт счастья небольшого,
и для поэта он бальзам,
не надо мужа мне чужого,
и своего вам мужа дам…
Но лишь в стихах, но только в мыслях,
порой для красного словца,
чтобы душа была умытой
любви обильного ловца.
Фантазий много, через меру,
но ровно столько, что б самой,
мне не впадать в тоску, химеру,
стихи казались бы игрой.
Так вот в чем счастье: в развлеченье,
в самом массаже слов и дел,
в любви самой или влеченье,
и без касанья рук и тел.
Еще есть счастье в созерцанье:
что б пред глазами было то,
что вам приятно в мирозданье,
и что б тепло, хотя б в пальто.
5 июня 2003
***
Арбузный запах голубых флаконов
исходит из нежнейшего создания.
Мадам бы покорила фараонов,
но едет в институт добавить знаний.
Такой же запах девушек лукавых.
Как отличить студентку от гарема?
Такой же запах будет у легавых.
Но запах разный у ворот эдема.
6 июня 2003
***
Погода, я скажу вам, не шашлычная,
с зонтом не очень хочется гулять.
Деревья мокнут, дело-то обычное,
под зонтиком пройду сегодня я.
На озере дожди с водою светлою
встречаются, как точечный массаж.
Деревья в такт качают тихо ветками,
ты мне главой кивнул. Какой пассаж!
Шашлык устал томиться, с луком вяленый,
ведь дождик затевает новый бег.
Деревья мокнут, ветрами повалены,
стояли ж на пригорке целый век.
Шашлык сегодня нам не улыбается,
и кровь в сердцах не вспыхнет от вина.
Погода очень мокрая и банная,
и встреча наша вовсе не видна.
Мир спит под дождик влагой затуманенный,
под зонтиком все медленно спешат.
А дождик расплескался водной манною,
и капли в лужах рожками смешат.
10 июня 2003
***
У озера чернеют очи,
у озера твой взгляд кричал.
Наверно, дивные здесь ночи,
твои глаза таят печаль.
Под голубым сияньем неба
прозрачна черная вода.
Рябит она, но нежно, плавно,
над нею чайка не видна.
Есть рыбаки, кто ловит рыбку.
А мы отлавливаем вид.
Наш взгляд по озеру все рыщет,
ты мне по топям местный гид.
Откуда ты как черный отзвук,
как черный озера отлив,
нездешних мест красивый отпрыск?
Ты даже в лени не ленив?
Белеют белые березы,
их ветви клонятся дугой.
Оставим озеру мы грезы,
оставлю я тебя другой.
13 июня 2003
***
Ах, интересная Вы дама,
Вас все обходят стороной,
и вид у Вас весьма упрямый,
несете гордо над страной.
Повисла серая завеса
из смеси неба и дождя,
и каждый праведный повеса
к себе и дам домой не ждет.
Походка так тяжеловата,
что в Вас нет даже суеты,
и ноги мягкие как вата,
и округлились все черты.
И все труднее все движенья,
лишь воля к воздуху ведет.
И в небе мелкое брожение,
Вас от прогулки не спугнет.
И Ваши бывшие повесы
затихли, словно в забытье.
Для них – огромный вес – завеса,
Один лишь знает: Он и Вы.
14 июня 2003
***
Синева отчаянно холодная
расточала солнце перед сном.
Это лето искренне прохладное,
лишь в дождях как – будто некий сноб.
Молодые ледяными взорами
смотрят сквозь чужие времена.
Попадаю в краешки обзора я,
но проходят взоры сквозь меня.
18 июня 2003
***
Какая схватка междометий,
какой каскад чужой любви!
Мы красный праздник так отметим…
О, милый сильно не дави…
Чужой мужчина на постели,
чужие ласки и тепло,
мы вместе с ним лишь ужин съели,
а тело рядышком легло.
Стою пред ним я на коленях.
Какой пассаж, какой фурор!
А он вальяжный в сгустках лени…
Звонок, звонок… и скорость сбор....
Куда, зачем, все в междометье.
И лишь осталось на века,
его любовь, на память метка,
и очень нежная рука.
И он исчез в пространстве жизни,