Обыкновенный говорящий кот Мяун
Шрифт:
– Можно даже в окно! Только подальше, пожалуйста! – примерно так звучали их внутренние мольбы. К счастью, самые близкие родственники имели некоторый иммунитет, и на критической седьмой минуте разговора попросту отключались от разглагольствований Шурочки. К сожалению, сегодня у Ани иммунитет устал вместе с остальным организмом, и не срабатывал ни в какую. Голос тётки слышался отлично, и все её благоглупости безжалостно пронзали сознание. Навылет!
– Голос-то какой противный! Уххх. Немудрено, что он неё два мужа сбежали, а четвёртый, бедняга, умер! – мрачно думала Аня, стараясь хоть как-то абстрагироваться
– Слыханное ли дело! У девки отдельная квартира, трехкомнатная! А жениха нет! Даже с приданым не сумела никого удержать. Да глянь, глянь на себя. Ни рожи, ни кожи. Даже завивки нет! – продолжала набирать обороты визгливая голосовая дрель. – Ты ж такая дурища, что никаких сил нет! Как можно было приличного парня выставить? И из-за чего? Из-за блохастой помойной твари?
Тетя Шура набрала побольше воздуха в грудь, чтобы продолжить воспитание глупой племянницы, и замерла, услышав возмущенный голос:
– Я бы попросил без оскорблений! Женщина, что это вы тут cебе позволяете? Я не помойный и не блохастый! А Анечка у меня и вовсе умница и красавица! – Мяун не выдержал, прыгнул на стол прямо перед побледневшей женщиной, распушившийся от злости, со сверкающими яростью глазами. – И вообще, вы что, не в курсе, что приличные люди без приглашения в гости не ходят? Это только котам позволяется! А вы, с позволения сказать, на кошку никак не тянете, – Мяун подумал и добавил. – Мадам!
Аня замерла, ожидая крика, воплей, ругани, чего угодно, но только не потрясенного молчания тетушки. Она уж и припомнить не могла, а было ли такое, чтобы тетя Шура не находила не только слов, но и звуков. Правда, через минуту голос к ней вернулся. Да ещё как!
– Аааааааа!!! – вопя во всё горло, тетя вскочила со стула, и громко топая, ринулась в прихожую. Вешалку она чуть не уволокла вместе с шубой, а сапоги схватила и несла в руках.
– Мадам! Тапки верни! – почему-то басом рявкнул ей в след Мяун. Тапки эти его сильно привлекали. Они были украшены пышными, красивыми меховыми помпонами, которые Мяун в ближайшее время собирался отгрызть и уволочь в своё тайное котиковское место под кодовым название «нычка». – Ходят тут всякие. Тапочек не напасёшься! Правда, Анечка? – он заботливо осмотрел опасно покрасневшую, и закрывшую лицо руками Аню. – Ты, что? Расстроилась?
Аня, избавившись от присутствия тётушки, наконец-то сумела утереть слёзы, выступившие от хохота. – Мяуш, ты гений! Ты настоящий, потрясающий, рыжий и пушистый гений! Мы ни разу не сумели её заткнуть! А тут она мало того что смылась, так ещё и почти молча смылась! Это невероятно! Мой папа пожал бы тебе лапу! А мама до отвала накормила бы креветками!
Мяун надулся от гордости. А потом решил, что это можно и повторить и с любопытством уточнил:
– А ты тётушку сможешь ещё позвать? И чтобы твои родители были?
– Зачем? – удивилась Аня, вытирая поплывшую от весёлых слёз тушь.
– Ну… А пусть она ещё испугается и побежит. Мне понравилось!
– Кот! Ты просто про креветки услышал! – догадалась Аня. – А если мои родители тоже испугаются и убегут?
– Не, не убегут. Во-первых, они тебя в опасности не бросят, а во-вторых, если они столько времени терпят эту мадаму, – Кот помахал правой лапой на дверь, – И не пристукнули её до сих пор, то напугать их почти невозможно! Разве что говорящим котом, который будет вещать так же как эта ваша Шшшшшшура… – Мяун презрительно прошипел имя несимпатичной котику особы. – Но, я ж не буду!
– Да, пожалуй, ты прав. Она нас морально закалила! Фуух, аж жарко стало! – Аня решила немного проветрить квартиру, и заодно избавиться от запаха тётиных духов. – Жалко, что у нас нет тараканов, – сказала она, открывая балкон.
– Почему? – удивился Мяун. Сам он никакого толку в этих пакостных ползучках не видел, и в подвалах насмотрелся на них достаточно. Неприятные, невкусные… Шуршат и гадят, гадят и шуршат.
– Если бы были, все бы вымерли от запаха духов тетушки! Хоть какой-то толк был бы от её визита, – Аня шагнула на балкон, и смешно вытянув шею, принялась высматривать, где там бежит Шура, и сняла ли она тапки?
Она не видела, что на соседском балконе сидит и дышит свежим воздухом Дик. Ему зимой в квартире часто было жарковато, и он любил проветриться на балконе. Олег понимал, что Дика надо выпустить охладиться, когда тот привлекал внимание хозяина, а потом вёл его к балконной двери. Дик Ане обрадовался, завилял хвостом, и решил поделиться радостью с хозяином. Беззвучно метнулся в комнату, и поволок ничего не понимающего Олега на балкон.
– Да что тебе надо-то? Отстань, охламон! Устал я, и сил нет никаких. Потом тебя выгуляю. Да что ж ты пристал? Вот ведь незадача! Вот если бы Мяун был чуть менее говорливым, а ты хоть что-то членораздельное умел произносить, цены бы тебе не было, и ему, кстати тоже!
Олег шагнул к балконному поручню, недоумевая, что стряслось с его псом, и увидел соседку Аню. Нет, он её помнил, конечно, но очень-очень смутно. В детстве какая-то мелкая девчонка, которая временами появлялась в соседнем подъезде, никак не могла ярко запомниться. А в тот вечер, когда нашелся Дик, он вообще плохо что-то видел, кроме своего чудесным образом появившегося пса. А тут…
– Мяуш, смотри! Она только сообразила, что в тапках бежит!
– И чего ради я на неё свой талант тратил? Я ж сказал, чтоб она тапки вернула! И обувь наша ценная, с натуральным мехом… Нет, вот гадина, кинула в сугроб! Далеко! Уууу, вррредительница! – Мяун гневно точил когти о поручень, Аня смеялась, русые волосы растрепались, сама она разрумянилась от морозца и радости, избавившись от неприятной гостьи. – Ой, холодно уже, пошли, пошли, я тебе сама награду выдам за избавление от тетки моей ненаглядной! Креветок не обещаю, ты уже все слопал, а вот сыр дам! Хотя такой подвиг уже на колбаску тянет!
Аня с усилием оторвала увесистого Мяуна от поручня, и ушла в дом, так и не повернув голову на соседний балкон. А там энергично вилял хвостом Дик и стоял весьма пораженный увиденным Олег.
– Да ну! Да ладно… Вот тебе и соседская девчонка! – только и смог выговорить Олег. – А ты чего молчал? – спросил он у Дика. – Ты чего намекнуть не мог? Ты же у неё столько дней жил! А ещё друг называется.
Дик не был говорящим, и, вдобавок был верным и любящим, поэтому он сразу повинился, опустив голову и почти касаясь носом снега.