Обыкновенный говорящий кот Мяун
Шрифт:
– Ты что делаешь? – Аня решила, что ей послышалось.
– Ухожу! Привыкли, понимаешь, что мы – твари бессловесные и бесправные! А я – словесная тварь, то есть говорящая! И требую себе права!
– Ааа, понятно. А обязанности ты себе не требуешь? – Ане даже плакать расхотелось от такого поворота событий.
– У меня и так множество обязанностей! – ещё больше оскорбился Мяун. – Ты что, даже не заметила, как я украшаю твою жизнь? Я тебя жду и встречаю у входа…
– Когда не дрыхнешь, облопавшись креветками, которые я себе, заметь, не позволяю есть, потому как они дорогие. Всё
– Гнусные инсинуации! Вчера я креветки даже не нюхал!
– Правильно! Вчера ты облопался говядиной! – парировала Аня. – Пришла я с работы, и что же? Где моя украшенная жизнь? Где ожидающий у порога кот? Он же встречающий? Где, я тебя спрашиваю.
Мяун фыркнул. – Это единичный, ну, двоичный случай! А разве я тебе не мурлычу? Не уютничаю тебе в квартире?
– Так давай я тебе тоже помурычу?
– парировала Аня. – Хочешь? А по поводу уютничать… Кто-то мне рассказывал, что унитазом умеет пользоваться, и даже хвастался, что воду сливать может. И что же? Прихожу я такая домой, а тут такой уют в воздухе разливается… Хоть прямо во вторую смену иди работай, пока не выветрится! Были бы тараканы, вымерли бы все, как от духов тётушки.
Мяун стыдливо потупился. Тут уж крыть было нечем. Воду он сливать не любил. Не потому что не умел. Умел как раз. Просто опасался, что поскользнётся и свалится в унитаз. А там всё шумит водоворотом… Нет, он понимал, конечно, что утонуть или провалиться в трубу ему по его нынешним габаритам никак не грозит, но неприязнь к спуску воды была! А свои неприязни Мяун холил и лелеял.
– Как тебе вообще не стыдно говорить на такую щекотливую тему? – Мяун решил, что лучшая защита – это нападение, и напал! – Это просто неприлично!
– Неприлично малознакомому тебе мужику вываливать подробности моей жизни!
– Да, подумаешь… Велика тайна! Хочешь, я тебе его подробности выложу? – Мяун щедро махнул лапой.
– Не хочу! Ничего я не хочу! И не смей мне кого-то приманивать!
– Да было бы предложено! – Мяун было понадеялся, что скандал сам по себе утихнет, а вот опять по новой. Женщины… Это такое безнадёжное явление! В смысле, уповать на здравомыслие даже лучших из них совсем не получается. – Я старался! А ты? Ты же его не знаешь даже! Может, он очень даже ничего!
– Как же не знаю я его! Это он только что сказал, что меня и близко не помнит! А я в него всё детство влюблена тайно была! Но, если ты ему это донесешь, я тебя на кастрацию сдам! Понял? – Аня хмуро глянула на Мяуна, отчего он быстренько присел, ушки сложил, хвостиком обернул лапки и подумал, что это вообще-то запрещенный приём. Но, подумал это про себя и тихо. На всякий случай!
– Вот и хорошо, что понял. Я на тебя сержусь и обиделась. На ужин – сухой корм, и спать иди на кухню! И воду за собой сливай!
– Уйду я от тебя… – тихонько прошелестел было Мяун.
– Помочь собраться? Это я запросто. Заодно хоть посмотрю, куда можно с концами запрятать помпоны от трёх пар тапочек, и восемнадцать меховых мышей! Да, ещё где-то в тех же тайных местах моя норковая резинка для волос и брелок-зайчик!
Последние слова она говорила уже в спину коту. Мяун оскорблено развернулся и удалился в кухню. – Мелочная и жадная особа! Как я мог так ошибаться? Я ей доверял, я старался ради неё! Я терпел ради её благополучия целого здоровенного пса у себя на территории! – Мяун легко и непринужденно забывал, что это и Анина территория… – А она? Кастрировать? Запасы отнять? Едой попрекать? Да ещё и запахом! Можно подумать, сама розами благоухает в туалете… Всё! Ухожу! Буду жить у Олега. Он же приглашал? Приглашал! И креветки опять же… И слово «кастрация» в доме у настоящего мужчины точно не прозвучит!
Аня ушла спать и дверь закрыла, а Мяун принялся собираться. Он проверил, чтобы форточка была широко открыта. И решил уточнить, а открыто ли окно у Олега?
– А то, глупо будет, понесу нычку, а там всё заперто! И что мне, на балконе дожидаться, пока Олег Дика не выпустит воздухом подышать? А Дик – пёс любопытный, начнёт ещё нос совать, куда не следует!
Мяун вышел на балкон, перепрыгнул к соседу, заглянул в окно. И вдруг вспомнил, как приходил сюда, когда тут ещё жила Ксюша.
– Так, секундочку! Это что же получается? Я к нему приду, а он опять может какую-то выдру-гидру привести? И что мне, снова такую отваживать от приличного дома? А то, могут не только Дика где-нибудь привязать и забыть, но и меня куда-нибудь сплавить… Как тогда… – Мяун припомнил некоторые подробности своей прошлой жизни и аж попятился. – Ээээ, нет уж! Я так не согласный! То есть не соглашенный. То есть, надо же быть джентльменом и прощать свою хозяйку. Тем более, что я старше и опытнее, да и умнее!
Чем дольше Мяун об этом думал, тем больше ему нравилось его великодушие!
– Да и мышек переносить не надо! – вдруг припомнил он последний и решающий аргумент. – Решено! Остаюсь у Ани! Ну, погорячилась, с кем не бывает. И кстати, а что там этот сосед такого ляпнул, что моя бедная девочка так расстроилась? И почему она сказала, что была в детстве в него влюблена? А он-то её и не помнил! Как это не помнил? Не помнил мою Аню? Ах, он мерзавец! – Мяун возмутился настолько, что собрался даже написать Олегу на балкон, но решил, что в мороз это неразумно.
– Замёрзнет всё, буду прыгать в следующий раз и поскользнусь! Ещё чего не хватало! Нет, но каков! И язык словно помело! Болтун! – припечатал разговорчивый кот легкомысленного соседа и прыжком вернулся обратно. Домой!
Глава 10. Старания говорящего кота
Ане снилось, что она спит в берлоге, а рядом посапывает медведь. Настоящий, лохматый и очень уютный. Потом медведь почему-то начал мурлыкать, и открыв глаза, Аня узрела перед собой обеспокоенную морду Мяуна.
– Ты мне вот скажи! Нет, ты не спи! Аняяя! – Мяун потыкал в её щёку носом. – Ты же это не всерьёз про кастрацию, да? А то я точно уйду!
– Про какую кастрацию? – Аня скосила глаза на будильник. Четыре часа восемнадцать минут. – Мяун, ты чего?
– Ну, ты же сама сказала… Что сдашь… – Мяун должен был быть уверен точно!
– С ума сошел! Спи. Я должна отомстить этому миру и способствовать глобальному размножению говорящих котиков! Чего мне одной-то мучиться… – сонно пробормотала Аня.