Обжигающее чувство любви

Joilera

Боль прекращается и я захожу в класс. Меня покрывают криками, но я закатываю глаза и сажусь на шестую парту, чтобы продолжить спать.

Пары прошли не заметно, так как я спал. Я направился домой, чтобы приготовится к сегодняшней ночи, которую я проведу с Маринетт. С моей любовью. Девушкой мечтой.

========== Глава 5. ==========

Я выхожу из Ламборджини, нажимаю на кнопку и машина закрыта. Отвожу взгляд на верх. Нежно-голубое небо с маленьким количеством облаков и туч.

Внутри облаков, словно гигантская стиральная машина, в которой все бурлит и ворочается, словно как моя жизнь.

Легко парящие снежинки падают

мне на лицо и начинают таить, оставляя маленькие капельки воды, и также быстро испаряются. Это как наша жизнь, если ты упал, то считай, что ты умер или стал слабее и превращаешься в другую форму, можно сказать, что ты нашел в себе силы подняться или кто-то помог тебе найти в себе силы.

Так вот и я помог Маринетт найти в себе силы. Отца у Маринетт не было. Ее мать больна онкологией, когда девушка узнала она впала в панику. Я наблюдал за ее изменением. Сначала она стала надевать на себя одежду похожую на мужскую, а потом стали появляться синяки и побои на коже. Следом забыла, что такое расческа и прически. Она стала похожей на пацанку, которая стала заниматься боксом и ходить на бои без правил, чтобы заработать денег на лечение. Мама Маринетт не была рада такому, да и я уж точно. Я предложил ей другое решение этой проблемы. Устроил к себе танцовщицей, а почему бы и нет? Привлекательное тело и красивая особа Маринетт.

Пока, у нее заживали побои, она обучалась танцам. Она схватывала все налету. Мне безумно нравилось, что она так хорошо справляется. Только со временем она становилась похожей на девушку. Я платил столько денег, сколько она могла бы заработать на этих боях, где-то примерно 2000-3000 долларов, а иногда и больше. Она менялась на моих глазах. Я полюбил Маринетт за ее силу воли, а теперь она будит того человека, которого она лучше бы и не знала.

Меня иногда постигали мысли о том, что проплатить все лечение и забрать на рабство Маринетт, но мне кажется, что это уж чересчур. А может когда-нибудь так и сделаю, а потом женюсь на ней и она мне родит пару мальчиков, которые будут мне улыбаться и смотреть на меня. Чтобы они могли добиваться своей цели, а ими гордиться. Эх… Мечты, мечты.

Вот мои и особнячок. Белый двухэтажный домик с огромным количеством охраны, видеонаблюдения и всякой всячины. Отец очень беспокоится о моей безопасности. Я конечно, понимаю, что это родительский долг, но чтобы так беспокоится об мне, это уже чересчур.

Ладно, я иду по каменной кладке, которая ведет к двум большим лестницам. Они были коричневыми, иногда мне кажется, что дом выглядит мрачновато.

Вот уже поднялся по лестнице и стою на мерзлом асфальте, а по бокам от меня множество покрытых снегом, оголенных деревьев. Мой особняк находится недалеко от леса и от дома отца, это тоже для безопасности. Если тут кого-то убить и закопать в лесу, то возможно никто ничего не узнает. Такие мысли меня посещают довольна часто. Мне кажется, что это очень странно для такого хорошего мальчика, как я.

Мне приходится еще подниматься по одной лестнице, которая приведет меня к входной двери. Эта лестница белая с черными, железными перилами, в которых были вырезаны разные цветочки, листочки и всякая любимая девчачья хрень. Я пытаюсь найти ключи в том же самом кармане, который находится на сумке в правом кармашке. Кажись, я их потерял.

Нажимаю на звонок и внутри раздается пронзительный звук. Я слышу, как кто-то капашится возле двери и начинает отворять эти громадные двери.

Приходится отойти в сторону, чтобы меня не ударили эти дверями. Дворецкий мне улыбается. Меня очень пугает его улыбка.

— Добрый день, господин Адриан. — сказал он, закрывая дверь. Мне так нравится, что в этом доме меня называют господином, а вот Маринетт даже начальник не говорит, а просто друг. Меня очень раздражало это.

— Добрый день, Бин. — произношу я и начинаю снимать куртку. Дворецкий помогает мне снять ее. Меня вот удивляет, то что их господин не ночевал дома три дня и их это не волнует. Остается самое важное, то что они рассказали моему отцу или нет.

— Вас ожидает отец в вашей комнате. — спокойно и умиротворенно произносит он. Господи, меня наверно теперь запрут в доме или заберут на несколько дней машину, а может даже хуже всего этого.

— Спасибо, что сказал. — поблагодарил я за такое важное предупреждение.

— Не стоит. Это моя обязанность. — проговорил он. Что еще за наглость? Я его значит благодарю, а он отказывается от моей благодарности. Ну конечно… Зачем она ведь? Лучше бы денег ему выписал за это. Он бы с радостью ее принял, а тут слово всего лишь.

Я сажусь на пуфик, который стоит рядом с шкафчиком в прихожей, снимаю черные ботинки и ставлю их на полочку. Мне так не охота подниматься на верх в свою комнату, но мне нужно. Отца нельзя долго заставлять ждать, а то будет еще хуже. Я только так ситуацию усугублю. Свои ноги просовываю в тапочки и иду по коричневому ковру. Он наверно мягкий даже, если ноги в тапочках тонут в нем.

Ковер ведет меня на лестницу, она была черной, как и моя жизнь без любви Маринетт. Опираюсь рукой об перила и, как умерший, поднимаюсь по ступенькам. Сворачиваю налево и вот дверь в мою комнату. Мне страшно ее открывать, ибо меня там ждет отец. Я набираюсь смелости и отворяю ее.

Отец стоит у окно и смотрит куда-то вдаль. Меня это настораживает особенно его мрачное и хмурое лицо. Мой приход отвлек его от размышлений. Его лицо стало более менее расслабленное. Мне становится легче. Он подходит ко мне и берет меня за плечо. Я ощущаю влажность на своем плече. Его ладошки вспотели. Он нервничал.

— Адриан, где ты был? — грациозно и прерывно произносил он, не придавая его беспокойности, но чувствуется дрожь в его словах.

— Я все эти три дня был в клубе. Пытаюсь улучшить его. — придумал я, но скрыть от отца правду всегда было сложно, но мне удавалось. Да и в правду нужно поработать над улучшением.

— С девушками? — произнес он проклятое слово для меня. От куда он знает об этом?

— Да, они помогали мне. — усмехнувшись, произнес я, чтобы хоть как-то развеселить себя. Но кажется он эту шутку не поймет и начнет читать мне лекции.

— Чем? Расслабляться?! — грозно крикнул он и посмотрел на меня меня своими яростными глазами. Я никогда не замечал, что его глаза похожи на дно океана, в которых я утопаю от безнадежности.

— Ну да… И не только. Они хорошо разбираются в экономике. — что-то нелепое сморозил я. Ну я ведь почти правду сказал, но только она не в экономике разбираются, а в половом влечение.

— Смотри у меня… Если сегодня мне скажут, что тебя не будет в доме, считай, что твой клуб продан. — он так сильно сжал мне плечо, что я там ничуть не прокричал. Походу, я так его сильно нервирую со своим клубом. Но сегодня я должен быть в клубе. Меня должна развлекать единственная моя любовь.