Обжигающий импульс
Шрифт:
— Ты серьезно не знала, что я к тебе испытываю? Не замечала?
Я раскрываю рот, обескураженная неожиданной прямолинейностью. Влад ни капельки не теряется, смотря тем же испытывающим взглядом.
— Ты хочешь сейчас об этом поговорить? — вскоре, совладав с растерянностью, интересуюсь я.
— Почему нет? По-моему, тот самый момент наконец настал… а тянул я, поверь, очень долго. — Влад с горечью усмехается, скрещивает руки на груди и опирается спиной о стену. — Просто выслушай меня… Я даже не жду ответов. Только позволь мне выговориться…
Последняя фраза звучит мольбой, вызвав волну мурашек по телу. Я поеживаюсь, ненадолго отрываю взгляд, чувствуя, как вновь нарастает давление, как легким не хватает воздуха.
— Осторожность и поиск подходящего момента и так сыграли со мной злую шутку, — начинает Влад непринужденно, — а когда набирался смелости, то ты всякий раз принимала всё за детские ребячества. Черт, это стало привычкой — выводить тебя на эмоции, а получать откликом дружеские похлопывания по плечу, смешки или, в лучшем случае, кокетливые подыгрывания. Я любил тебя, Вика, и задолбался находиться в вечной френдзоне! Неужели ты никогда не рассматривала вариант, что ты мне реально нравишься?!
Влад шумно хватает ртом воздух, и с новым порывом изливает душу, начиная тараторить:
— Я задолбался слушать о твоих любовниках, влюбленностях и быть жилеткой после каждого чертова расставания. Особенно из-за того мудака, который игрался на два фронта, а потом еще и преследовал всюду с угрозами, если ты якобы так просто его бросишь. И какого хера ты его выбрала? — Влад указывает большим пальцем правой руки на дверь, и я сразу понимаю, что речь зашла об Илье. — Он стоит сейчас яйца мнет, даже не попытался остановить меня, и у тебя глаза в кучу. Черт, я думал, что нормальный мужик, а на деле… Я реально не пойму: чем я-то хуже? Почему не я, Викуль?
Меня прошибает будто током. Голос Влада вибрацией отзывается в голове. Столько эмоций, что сложно расчленить их. Я понимаю, что Влад разъярен, даже взбешен, но прекрасно контролирует себя. Его выдержке любой позавидует. Или это не злость? Отчаяние? Или что-то иное?
Я поджимаю губы и решаюсь вскинуть голову. Наши взгляды скрещиваются в негласном сражении. Голубые глаза никогда еще не были настолько ясными, будто тучи, наконец, рассеялись, и выглянуло солнце.
«Я мучила тебя столько времени своей дружбой…» — Навязчиво крутится в сознании, но высказать вслух этого не могу. Сложно подобрать слова, выразить эмоции правильно, когда что-то сваливается неожиданно обухом по голове.
— Прости, я… мне…
— Нечего извиняться, — перебивает Влад жестко тоном, не требующим возражений. — Я не извинения хочу услышать. Где я облажался, Викуль? М? Естественно, что чувства появились не сразу, но потом… Неужто твоя женская интуиция так наглухо заперта?
Влад смягчается. Он снова добродушно, с налетом грусти улыбается, а у меня встает ком в глотке, царапающий стенки. Я ощущаю себя вареным овощем, неспособная контролировать собственное тело. Стиснутые губы предательски подрагивают, щеки и уши горят, лоб и затылок охвачены давящей болью, словно голову чем-то с силой сжали. Я часто моргаю, потому что перед глазами всё начинает расплываться.
Стук каблуков монотонно разрывает тишину до тех пор, пока черные лакированные носки туфель не останавливаются около моего стула.
— И не смотри на меня так, словно я тебя предал…
Щеку тотчас обжигает слеза.
— Ну… чего ревешь, как маленькая?
Я хмурюсь, но если отвечу, знаю, что начну действительно рыдать и долго не смогу остановить поток эмоций. Влад наклоняется, бережно утирает слезу, после чего его большая ладонь опускается мне на макушку, чуть копошась в волосах. Этот жест настолько ласковый и заботливый, настолько противоречащий эмоциям на лице и в интонации голоса, что я понимаю: он злится на себя куда больше, чем на меня, и расстроен, что все внезапно вышло из-под контроля. Наверное, никому бы не хотелось признаваться в чувствах вот так. Отчаянно и без тени надежды на благополучный исход.
Рука Влада отдаляется, он прячет ладони в карманы брюк. Поза кажется расслабленной, но видно, как тяжело ему дается эта небрежность.
— Я правда устал от всего этого, но рад, что, наконец, нормально раскрылся, так что теперь готов разорвать этот чертов круг привязанностей. Хотя, признаюсь, я уже и не намеревался когда-нибудь показать тебе истину. Отношений, знаю, что у нас никак не выйдет, даже если постараться — слишком поздно что-либо пытаться построить, — но и другом больше не останусь. Не хочу. Теперь я полностью разрываю наши танцульки и недосвиданки, поэтому не звони плакаться, когда Илья тебя кинет. Или еще какой-нибудь мудила. Научись уже разбираться в мужиках. Или в себе, раз притягиваешь ослов и тугодумов. — Влад пожимает плечами, а потом хихикает над собой: — Как и я, кстати. Тоже тот еще осел…
Кабинет скрашивает молчание. Замечаю, что плейлист в зале сменил уже несколько песен.
— Вик, — зовет меня Влад, и я поднимаю на него взгляд. — Мы с Алиной больше не придем… Справляйтесь с остальным сами. Спасибо за помощь, конечно, и прости, что испортил день. Надеюсь, что ты найдешь свое счастье, а ваша неожиданная парочка произведет фурор на свадьбе подруги. Успехов с бизнесом, уверен, что эта твоя мечта уж сто пудов осуществится в скором времени. С твоим-то талантом… В общем, бывай. Теперь гештальт закрыт, можно переть дальше.
Влад заносит руки за голову и потягивается. Издав удовлетворенное мычание на выдохе, он бегло осматривает меня, а затем разворачивается на пятках, тянет ладонь к ручке двери. На этот раз я отчетливо слышу щелчок замка, несмотря на свое изможденное состояние.
— И тебе… Настоящего счастья… — заплетающимся языком бормочу в спину Владику. Его плечи, кажется, чуть вздрагивают, но он не оборачивается.
Влад выходит, резким движением раскрыв дверь, из-за чего она громко ударяется о стену, заставив меня вздрогнуть, после чего на ходу произносит необычайно низкими и стальными нотками:
— Алин, давай за сумкой, не переодевайся, я подвезу тебя до дома. А ты… — Голос обрывается, и дальше доносится монотонное бормотание, которое через музыку не удается разобрать.
Вскоре звуки снова смолкают — на этот раз полностью, даже проигрыватель выключили, создав мертвенную тишину. Я слышу свое тяжелое свистящее дыхание, рвущееся из глубин диафрагмы, перемежаясь с хрипами. Обессилевшая, роняю лицо в ладони, пытаюсь сдержать слезы, но нервная дрожь охватывает все тело, выдавая состояние с потрохами. Я же догадывалась, и мои попытки остаться друзьями, игнорирования чувств Влада обостряли ситуацию годами, пока всё не взорвалось в один прекрасный день… Сегодня… Я подскакиваю на ноги, чуть пошатываюсь, но мне удается удержать равновесие. Замечаю Илью в проеме двери, прислонившегося боком к косяку. Не знаю, когда Илья подошел, поскольку не услышала его шагов, видимо, слишком погрузившись в мысли, однако у меня нет желания танцевать или объяснять ему что-либо.