Обжора-хохотун
Шрифт:
Нередко, возвращаясь с дружеской попойки, я набредал на дом с кривой башенкой и думал — интересно, что за чудак здесь живет? Хорошо бы однажды случайно познакомиться с ним в соседнем трактире и напроситься в гости.
Теперь-то я знаю, что трактиры сэр Хамбара Гаттон предпочитал получше и подороже. Но наше знакомство все-таки состоялось, и дом с кривой башенкой наконец-то был к моим услугам — весь, целиком.
Хозяин дома лично встретил меня на пороге, любезный, как дюжина придворных, улыбчивый, как хозяин шикарного трактира, немолодой, но чрезвычайно привлекательный — был бы профессором, у него ни одна студентка занятий не пропускала бы, знавал я таких. Одет он был почти безупречно — желто-лиловая узорчатая скаба, удачно подобранное в тон лоохи цвета
Стоило переступить порог, как мне под ноги метнулся небольшой ярко-желтый диск. Я не успел сообразить, что это такое, а сэр Хамбара Гаттон уже поднимал с пола расписную керамическую тарелку и что-то укоризненно говорил — я сперва подумал, мне, но потом понял, что речь адресовалась посуде. Мне же досталась извиняющаяся улыбка.
— Простите, сэр Мелифаро, эту детскую выходку. Она новенькая, не привыкла еще к нашим домашним порядкам да и скучает пока по своему гончару…
— Кто не привык к вашим домашним порядкам? — переспросил я.
— Тарелка, конечно же.
Я начал думать, что кривая башенка на этом доме совсем неспроста. Своего рода предупреждение: здесь у нас филиал Приюта Безумных, так что проходите мимо, господа прохожие, подобру-поздорову. И теперь ясно, почему сэр Джуффин считает хозяина дома своим должником — наверняка воспользовался служебным положением и помешал упечь его в Приют Безумных. А что ж, такая услуга действительно дорогого стоит.
Сэр Хамбара Гаттон заметил мое замешательство и звонко, от души рассмеялся.
— Вы же, наверное, никогда не встречались с посудой из Квехо [15] . Представляю, что вы подумали! Ну да поделом мне.
— С посудой из Квехо? — переспросил я. — А что с ней не так?
— В Квехо испокон веков делают разумную посуду. Не то чтобы тамошние гончары были такими уж великими чародеями, просто именно в тех краях выходят на поверхность пласты мыслящей глины, было бы странно, если бы местные жители этим не воспользовались. Теоретически, сделанная из этой глины посуда — мечта любой хозяйки. Поворачивается нужным боком, наклоняется так, чтобы было удобнее, сама покидает стол после еды, а если еще приучить ее самостоятельно мыться — вообще никаких забот. Однако на практике хлопот с ней не оберешься. Молодая посуда из Квехо дерзка и своенравна, и если не дать ей надлежащее воспитание, вреда от нее в хозяйстве будет больше, чем пользы. Я уже давно коллекционирую посуду из Квехо — как раз потому, что люблю с ней возиться. Наставлять на путь истинный детей или студентов — тяжкий труд, зато воспитывать чашки и тарелки — ни с чем не сравнимое удовольствие. Они доверчивы, сообразительны и никогда не забывают ни единого сказанного им слова. Правда, моя хорошая?
15
Квехо — небольшой городок в стране Тарун, на материке Чирухта.
Последняя фраза была адресована тарелке. После чего мы наконец прошли в гостиную и уселись в кресла. Тарелка же удобно устроилась на коленях своего воспитателя; Хамбара Гаттон рассеянно ее поглаживал, как комнатную собачку.
— Джуффин посвятил меня в суть вашей проблемы, — любезно сказал он. — Помочь тут несложно. У вас не будет никаких проблем с эльфийскими деньгами, если… Пожалуй, проще показать, чем рассказать. Сейчас, погодите.
Он отсутствовал несколько минут, вернулся уже без тарелки, зато с небольшой, но, похоже, очень тяжелой шкатулкой, сделанной из драгоценного синеватого металла. Закрыл распахнутые окна, оглянулся, проверяя, заперта ли дверь, и только после этого поднял крышку. К моему удивлению, внутри шкатулки почти не было пустого места — столь толстыми оказались ее стенки. Там едва помещалась всего одна монета, с виду — обычная медная горсть.
Стоило открыть шкатулку, и монета тут же пронзительно засвистела — очень похожий звук издают кельди, когда читаешь заклинание, только у них выходит гораздо тише. Я начал понимать, почему сэр Хамбара Гаттон запер окна, на его месте я бы тоже позаботился о покое соседей.
— Я уже давно коллекционирую кельди, — сказал мой новый знакомый. И, вспомнив, с кем имеет дело, добавил: — Нет-нет, ничего незаконного, еще отец нынешнего молодого Короля, Его Величество Гуриг Седьмой, лично выдал мне разрешение держать в доме эту коллекцию в обмен на письменное обязательство никогда не использовать эльфийские деньги для покупки товаров на территории Соединенного Королевства. Но это — я имею в виду подписанный мною документ — излишняя предосторожность. Коллекционеры не имеют обыкновения разбазаривать свои сокровища, такой уж мы непрактичный народ. А эта монета — жемчужина моей коллекции. Можно сказать… Ах, дырку над ними в небе! Услышали-таки.
С этими словами он захлопнул шкатулку и бросился к двери. Распахнул ее и с досадой всплеснул руками:
— Этого я и опасался! Услышали и прикатились, маленькие негодники. Теперь придется их собирать. Сэр Мелифаро, не откажите в любезности, помогите мне, пожалуйста. Вдвоем быстрее управимся.
Я не понял, что случилось и о чем он меня просит, но с готовностью покинул мягкое кресло и подошел к распахнутой двери. Моим глазам открылось приятнейшее зрелище — пол в коридоре был густо усыпан деньгами.
— Это и есть моя коллекция, — вздохнул сэр Хамбара Гаттон. — Сбежались на зов своего господина. Не надо было открывать шкатулку в доме, эк я оплошал!
— То есть это кельди? — спросил я, с неприязнью разглядывая монетки. — А как это они так рассыпались?
— Не рассыпались, а прикатились. Давайте их собирать, попутно я вам все объясню.
— Монета, которая лежит в шкатулке, — уникальный экземпляр, известный среди коллекционеров под названием Король кельдей, — говорил он, пока мы ползали по полу. — Не знаю, нарочно ее создали такой или спьяну что-то перепутали, факт, что эта монета как бы главенствует над всеми остальными эльфийскими деньгами. Вы сами слышали, какой громкий свист она издает — добровольно и без принуждения, никаких заклинаний читать не надо. На этот свист, как видите, тут же сбегаются все кельди, оказавшиеся поблизости, как их ни запирай — для эльфийских денег нет преград, сквозь любые стены просочатся… Ну вот, вроде все собрали. Сейчас мы с вами отнесем их на место, а шкатулку открывать больше не станем. Возьмете ее с собой. Только умоляю, не потеряйте. Я ни в чем не могу отказать Джуффину, но вся моя натура коллекционера противится его, безусловно, практичной и полезной идее…
— То есть вы готовы одолжить мне эту волшебную монетку? — Я ушам своим не верил. — Я положу ее в карман и пойду по городу, а все остальное кельди сделают сами — в смысле, сбегутся на ее свист? Вот это да! Я спасен!
— На полдюжины дней, не больше, — вздохнул сэр Хамбара Гаттон. — А если сможете вернуть монету раньше, моя благодарность не будет иметь границ. Вы не представляете, что значит быть коллекционером. Признаться, сам я думаю, что это разновидность помешательства — совершенно безопасного для окружающих, но довольно мучительного для самого страдальца. Впрочем, свои радости у нас тоже есть. А запаха безумия, напротив, нет — и хвала Магистрам.
Я не мог понять, подшучивает он над собой или всерьез жалуется, но на всякий случай изобразил на лице сочувствие. Иногда лучше прослыть человеком без чувства юмора, чем проявить душевную черствость. По крайней мере, когда имеешь дело со своим спасителем.
По закрученной спиралью скрипучей лестнице мы поднялись наверх — в ту самую башенку, которая так долго была предметом моего пристального интереса. Сэр Хамбара Гаттон открыл старомодный комод, больше похожий на сейф, и принялся складывать туда собранные нами монеты. Наконец с облегчением перевел дух: