Оценщик. Том 2
Шрифт:
Больно! Сука, как же больно!
Перед глазами стояло только великолепное лицо и манящие сиськи этой бездушной твари.
А вот хуй тебе размером с гондолу, да поперек лица, с прогибом на «чайный пакетик» и последующей болью в растянутых щеках!
Резко подавшись вперед, я сам еще глубже насадился на ее клинки израненным боком, проворачивая когти в своем нутре еще больше и тем самым заклинивая их в остатках брони.
Кайра рефлекторно попыталась вернуть свою кисть и оружие назад, но тем самым совершила фатальную ошибку.
Нужно было просто втянуть когти или отбросить их, как она делала это ранее. И тем самым даже освободилась бы…
Правая рука со всей накопленной к этой ошеломительной суке и ее окружению страстью и пожеланием добрых вестей, врезалась боковым ударом прямиком в челюсть. Что-то отчетливо хрустнуло, ее прекрасное лицо перестало быть таковым, из распахнутого ротика полетели ослепительно белые зубки.
Но я лишь начинаю.
У меня целых шесть секунд.
Вырвав ее левую руку из своего бедра, я без жалости сломал ее в локтевом суставе и в ответ на дикий крик боли женщины ударил ее лбом в лицо.
Зря так сделал — ее правая рука вырвалась из моего тела вместе с кусками внутреннего мира и кровью.
Но, плевать, во мне Система и желание порвать ее, несмотря на то, что она гарантированно не девственница.
Правая ладонь просто ломается, когда я сжимаю своей кистью, как и левая нога, которую я ломаю в колене ударом бронированного сабатона.
Остроухая, не в силах кричать, но с открытым ртом, выпучив глаза, согнулась почти пополам, подставляя свою идеальную мордашку под удар моего колена. «Хрусь» и голова откидывается назад вместе с обезображенным едалом прекрасной убийцы.
Откинувшееся назад тело упало на спину уже без сознания.
Раненная нога подкашивается и я падаю на колено.
Три секунды.
Тварь еще шевелится.
Она лежит, в луже черной с красным отливом крови, соблазнительная, если не смотреть выше плеч и не быть заядлым душнилой в вопросе травмотологии. Она жива, а значит опасна.
И, тварь поднимается!
Мой взгляд падает на пол в тот момент, когда хромая, я подбираюсь к ней. Мне плевать на ее хрипы и даже волнительные судорожные колыхания манящих холмов. Я вижу, я знаю, что она еще жива.
И собираюсь это исправить.
На глаза мне попадается один из тех изумрудов, которые я вырвал из ее одеяния. И хорошо бы было воткнуть его ей прямо в глотку, но это полная ересь.
Хотя…
Ловко подхватив камешек, я приблизился к Кайре, которая пыталась встать. Сука намерена уползти от меня! На это нет времени!
Бросив камешек в нее, я едва не рассмеялся, видя ее изуродованное лицо, так и молящее о пощаде. Она не оставит меня в живых во время охлаждения уж точно. И, скорее всего даже на помощь мне прийти никто не успеет. Но оставлять в живых этого монстра, очень похожего на ту двенадцатую тварь, которую разрабатывали в местном НИИ, мне не хотелось.
Я облажался, но мои товарищи точно должны справиться с этим дерьмом! Иначе все было зря.
Ловким движением я с силой бросил камень в цель.
— По…ща… ди…
Если Кайра и хотела что-то сказать мне, то уж точно не могла говорить с драгоценностью в дыхательных путях.
Она смотрит на меня немигающим взглядом черных глаз, из которых льются слезы, смешанные с кровью.
Две секунды.
Теперь я вижу, чем эта тварь меня резала — из ее пальцев, словно продолжение костей, торчат острые металлические клинки. Видел я что-то подобное в одном древнем фильме.
Удар левой рукой сбивает с ног и ее, и меня.
Я падаю на тварину и теперь вижу, как она медленно задыхается. Сил ее добить у меня просто нет.
Я слабею, видно потерял много крови…
А, вот и «Злодейка» мне об этом же твердит уже сколько времени. Ну, значит такова судьба моя, хули тут…
— Ну, нет, дорогая, — я рухнул на колени, зажав ее голову меж своих ног и потянул руку к ее горлу, чтобы сдавить его из оставшихся сил.
Охлаждение заставит мои части тела одеревенеть на пять минут. Как раз достаточно для того, чтобы в любом случае перекрыть ей кислород. Если уж облажался, то хоть сдохну как следует и заберу Кайру с собой.
Одна секунда.
— А сейчас ты сдохнешь, — оскалился я, глядя на эту соблазнительную тушку. Слова летели скорововоркой и мне пришлось наклонить тело вперед, чтобы дотянуться до ее шеи. — С мыслью о том, что тебе по самые гланды засунул простой человеческий супермужик…
Мои пальцы нащупали обнаженную плоть темной эльфийки и сомкнулись на ней прежде, чем свет передо мной потух.
Эпилог
Хрусть.
Из груди маленького человека, сидящего на стуле, вырвался приглушенный кляпом крик боли. Он сопровождался спонтанными дерганиями на месте в попытке избежать близости к болезненной опасности.
Вот только деться ему некуда — он надежно зафиксирован на стуле. Грудь привязана к спинке, руки — к подлокотникам, ноги к ножкам стула. Ну, а сам металлический предмет мебели надежно вмонтирован в пол.
Сидящая перед пленником девочка-подросток в ослепительно белом платье, с прекрасными светлыми волосами, спадающими на плечи и ниже, смотрела на мучающегося человека безразличным взглядом ярко светящихся голубых глаз.
Пленник дергался и что-то пытался кричать, но кляп гасил членораздельную речь, сводя ее до уровня несвязной болтовни.
Изящные пальчики ребенка, от одного вида которого бросало в дрожь, бережно взяли в свой плен раненную конечность мужчины. Сжатые в кулак пальцы против воли человека разжались, когда тонкие синтетические манипуляторы впились в болевые точки.
Отчего разумный, само собой, закричал еще сильнее.
Из его глаз брызнула влага, которую органики называли слезами, но девочке было все равно.
Как на страдания человека, так и на тот факт, что ее тонкие девичьи руки были измазаны в крови, льющейся из раны.