Оцеола, вождь семинолов(изд.1991)
Шрифт:
– Нет,масса Джордж. Я думаю,что это скот адвоката Грабба. Старый масса продал Болдфэйса массе Граббу. Уж я-то знаю следы своей скотины!
– Каким же образом быки мистера Грабба могли забрести на индейскую территорию, так далеко от его плантации, да eщe с погонщиками-индейцами?
– Вот этого-то я и не могу в толк взять, масса Джордж.
Обстоятельство действительно странное. Тут было над чем задуматься. Сам по себе скот не мог зайти так далеко,к тому же надо было переплыть реку. По-видимому,он не шел куда глаза глядят, а его, очевидно, гнали, и притом в определенном
Подозрение возникало само собой, но достаточных улик все же не было. Быков гнали по проезжей дороге, где стадо вскоре могли бы нагнать его владельцы, и грабители – если они были таковыми– не приняли,как видно,никаких предосторожностей, чтобы замести свои следы.
Это было и похоже и не похоже на кражу и так разожгло наше любопытство, что мы решили поехать по следу и выяснить наконец,в чем тут дело.
Примерно на протяжении мили след совпадал с нашей дорогой, но затем, вдруг круто свернув влево, он повернул прямо в лесную чащу.
Мы решили не отказываться от своего намерения.Стадо, по-видимому, прошло так недавно, что догнать его можно было очень быстро. Поразмыслив, мы решили продолжать погоню.
Вскоре после того,как мы въехали в чащу,до нас отчетливо донеслись голоса людей и мычанье быков.
Сойдя с лошадей и притязав их к дереву,мы отправились дальше пешком. Мы шли крадучись и молча в том направлении,откуда доносились голоса и рев стада, сливавшиеся в непрерывный гул.Было ясно, что мычали те же самые быки, которые только что прошли по дороге. Но разговаривали не те люди, которые пригнали их сюда.
Речь индейца очень легко отличить от речи белого.Люди, голоса которых доносились до меня?были несомненно белые. Они говорили по-английски, уснащая свою речь непристойными выражениями. Мой спутник узнал даже, кто это такие.
– Господи, масса Джордж, ведь это два проклятых негодяя– Спенс и Билль Уильямс!
Джек был совершенно прав. Мы подошли ближе. Вечнозеленые деревья скрывали нас, но мы ясно видели все роисходящее. На небольшой поляне толпилось стадо, а рядом стояли два индейца,угнавшие его,и вышеупомянутые достойные личности.
Мы стояли в тени, наблюдая и прислушиваясь.И уже через несколько минут благодаря некоторым намекам, брошенным вскользь Джеком, я полностью уяснил себе, в чем дело.
Когда мы прибыли на место происшествия,сделка была уже закончена и индейцы как раз передавали свою добычу в руки белых.А их хозяева,которые дальше должны были сами гнать стадо,как раз вручали индейцам (безусловно, презренным отщепенцам своего племени) их награду– несколько бутылок виски и горсточку безделушек.Это была плата за ночную работу– угон скота с пастбища адвоката Грабба.
Индейцы, выполнив свое дело, могли удалиться и вволю предаться пьянству у себя дома. Они больше не были нужны. А Спенс и Уильямс теперь могли угнать скот куда-нибудь подальше и продать его за кругленькую сумму. Или, что еще более вероятно, они могли пригнать стадо обратно к Граббу, прихвастнув, что храбро отбили его у шайки индейцев-грабителей.Превосходный рассказ у пылающего камина где-нибудь
Это было бы как раз на руку полиции и правительству.О,эти дикие разбойники семинолы – с ними давно пора разделаться, давно пора вышвырнуть их прочь из Флориды!
Так как стадо принадлежало адвокату Граббу, я не стал вмешиваться в эту историю.Я мог рассказать обо всем этом в другом месте и при других условиях. Поэтому,ничем не обнаружив себя,мы с Джеком вернулись к лошадям и продолжали свой путь, углубившись в размышления.Я ничуть не сомневался в том,что пьяные индейцы были наняты Уильямсом и Спенсом. А те в свою очередь, служили Граббу в этой гнусной проделке. Словом, была круговая порука.
Надо было как-то замутить воду, надо было довести несчастных индейцев до отчаяния.
Глава XXIII
О ЧЕМ Я ДУМАЛ ПО ДОРОГЕ
В училище, да и за его пределами надо мной часто насмехались за то, что я защищаю индейцев,и попрекали меня, замечая, что кровь древней Покахонтас, после того,как она двести лет смешивалась с кровью белых и должна была бы едва струиться в моих жилах,внезапно вновь вскипела и забурлила. Утверждали, что я не патриот, поскольку не присоединялся к крику и вою толпы, столь характерному для наций,когда речь заходит об их врагах.
Нации подобны отдельным людям. Чтобы угодить им, вы должны быть такими же порочными, как они сами, испытывать те же чувства или высказывать их, что, в сущности,одно и то же, разделять их любовь и ненависть,– короче говоря, отказаться от независимости взглядов и убеждений и вопить «Распни!» вместе с большинством.
Таков человек,живущий в современном обществе,и он считается патриотом! А тот,кто черпает свои суждения из источника истины и пытается преградить путь бессмысленному потоку человеческих предрассудков, тот не получит признания в течение всей своей жизни. После смерти, может быть, но не в этой жизни! Такой человек не должен стремиться к «прижизненной славе», которой жаждал завоеватель Перу^1– он не обретет ее. Если подлинный патриот желает получить в награду славу, он должен ждать ее лишь от потомства, когда его скелет превратится в пыль и прах в гробнице.
[^1Завоеватель Перу Франсиско Писарро (1471–1541)– знаменитый испанский завоеватель, подчинивший Перу испанской короне.]
К счастью,есть и другая награда.Чистая совесть человека– это не пустая фраза.Есть люди,которые высоко ценят ее и которым ее сладостный шепот дарует новые силы и утешение.
Хотя выводы,к которым я вынужден был прийти не только после эпизода, который случайно наблюдал, но и после того, как недавно наслушался многих других историй, были довольно безотрадны, я все же поздравил себя с тем, что избрал такой путьНи одним словом, ни одним поступком не добавил я даже перышка на весах несправедливости.У меня не было причин винить себя. Совесть моя была совершенно чиста перед несчастным народом, с которым мне вскоре предстояло встретиться как с противником в войне.