Очаг и орел
Шрифт:
Надо бы подогреть немного молока, подумала Эспер, не ложиться же на пустой желудок!
Она прошла в новую кухню и зажгла газовую горелку. Почти сразу же молоко вскипело и поднялось до краев кастрюли. Это заняло бы гораздо больше времени на старой плите моей матери. Газ экономит время. Автомобили экономят время, телефоны и пароходы экономят время. Время для чего?
Эспер вернулась со стаканом горячего молока назад, к креслу-качалке у очага. Несколько новых романов стояло на полках там, что раньше было старой каменной раковиной для стока воды, теперь переделанной в мойку-шкаф для мытья посуды. Генри был заботливым. Он оставил постоянный заказ в книжном магазине «Корнер Букстор» в Бостоне, и с тех пор она получает все новинки. Эспер взглянула вверх, на корешки книг, присланных в прошлый понедельник. «Розари», миссис Барклей. «Белла Донна» Роберта Хиченса. «Может быть, я начну читать одну из них завтра». Эспер медленно, маленькими глотками начала пить молоко. Большое полено прогорело и упало на тлеющие угольки, лежащие на решетке у очага. Искры вспыхнули и исчезли в трубе.
Эспер услышала хруст гравия под чьими-то ногами, медленные, приближающиеся шаги по дорожке. Если это еще один из тех любопытных туристов... Рот Эспер плотно сжался, и она прислушалась в ожидании глухого стука дверного латунного молотка. Однако шаги смолкли, а затем раздались снова — человек направился за угол, по дорожке к кухне. Резкий короткий стук заставил Эспер встать.
Она пересекла кухню и открыла заднюю дверь. На пороге Эспер увидела высокую фигуру человека в плаще и низко надвинутой широкой темной шляпе. Бродяга, подумала она с некоторым беспокойством и почувствовала пустоту огромного дома за своей спиной.
— Что вам угодно? — спросила она, придерживая дверь.
— Миссис Портермэн? — пробормотал человек, не двигаясь.
Его голос был резким и хриплым. Эспер заметила, что одна рука его опиралась на суковатую палку из терновника, а в другой он держал объемистый саквояж.
— Да, — подтвердила она. — Но все же, что вам надо?
Мужчина поднял палку и толкнул ею дверь, несмотря на то, что Эспер придерживала ее рукой.
— Позвольте мне войти, — раздраженно сказал он. — Я устал.
Он поднялся по ступенькам и прошел на кухню. Эспер неуверенно отступила.
Она стояла на середине кухни, погруженной в полумрак, и с удивлением смотрела на незнакомца. Широкая шляпа бросала тень на его лицо, однако Эспер разглядела изящный прямой нос, седые усы и остроконечную бородку. Он был в коротком широком коричневом плаще с бархатным воротником, с шарфом, небрежно повязанным вокруг шеи.
Сердце Эспер быстро забилось, и хотя страх ее проходил, она все же решила подойти поближе к телефону. Мужчина внимательно и неторопливо осматривался вокруг, его темные глаза под морщинистыми веками оглядели Эспер с той же долей интереса, с какой он осматривал мебель.
— Это место не очень изменилось, — произнес наконец незнакомец. — Но мы изменились. О, Господи, зачем вы покрасили пол?! Выглядит, как будто в аду.
Сняв свою шляпу и плащ, незнакомец положил их на стол У него были густые, с сильной проседью волосы и лицо, изборожденное глубокими морщинами.
Эспер от удивления открыла рот.
— Ивэн? — прошептала она.
Вытянув руки, Эспер вцепилась в спинку деревянного кресла. Она с трудом удерживалась от смеха.
Редлейк пожал пленами и насмешливо фыркнул.
— Музей направил меня на какой-то дурацкий банкет в Бостоне. Я подумал, что поскольку нахожусь недалеко, то мог бы заглянуть в Марблхед Взгляд на картину, которую они только что приобрели, всколыхнул во мне воспоминания. — Он сел, опершись на свою терновую палку. — Где ваш муж, сударыня?
Эспер опустилась в кресло; нервное возбуждение ее улеглось, осталась лишь сардоническая веселость, которую по-видимому испытывал и ее гость.
— Эймос умер почти двадцать пять лет назад. А зная то, что было, как, ты думаешь, я жила?
Эспер обратилась к нему с этим вопросом, думая о том, интересовался ли он когда-нибудь жизнью бывшей жены после ее краткого сообщения, отправленного в Англию, об окончательном разводе и намерении выйти замуж за Эймоса.
Ивэн скрестил свои ноги, и Эспер заметила, что он волочил правую — нога двигалась с трудом.
— Мне в голову не приходило, что я могу не застать тебя здесь, в «Очаге и Орле». Ты позволишь мне здесь переночевать, не так ли? Я хочу утром добраться до той скалы в Неке, помню, там была жила нефрита, вкрапленного в порфир. Мне хотелось бы проверить это.
Значит, он приехал не для того, чтобы увидеть меня, подумала Эспер. Состарившись, он остался все таким же. Но человек внутренне меняется не так сильно, как он меняется внешне. Единственное, что действительно ушло, так это страсть. Жаль, что другие чувства Ивэна не ушли вместе с нею. Тоска, сожаление и потребность унижать.
— Да,я здесь одна, — бодро проговорила Эспер. — Думаю, что ты можешь занять желтую комнату. Ту, которую ты занимал прежде.
Она плотно сжала губы, жалея, что добавила это. Что-то смехотворное и слегка постыдное было в напоминании о том, что имело место сорок четыре года назад.
Ивэн, равнодушно кивнув, наклонился и принялся растирать свое колено.
— Мне было плохо, — неохотно пояснил он, перехватив соболезнующий взгляд Эспер. — Впервые в жизни. Я внезапно потерял сознание и свалился. Что-то случилось с ногой.
— Извини, — смутилась она. — Что говорит доктор?
— Этот глупый молодой всезнайка! Говорит, не обращайте внимания. Видимо, придется отлеживаться дома — в тишине и покое. — Ивэн внезапно взглянул на Эспер. — Не говори никому, что я здесь. Я не люблю, когда мне докучают. — Он громко заговорил, пародируя своих почитателей: — О, мистер Редлейк, не дадите ли мне ваш автограф? О, мистер Редлейк, не могли бы вы выделить мне небольшой уголок в вашей студии? Мистер Редлейк, я всегда хотел быть художником, у меня есть с собой небольшой набросок. Все они болтуны и идиоты!
Воцарилось молчание. Ивэн потирал свое колено.
— Конечно, ты сейчас известный человек, — спокойно сказала Эспер. — Я думаю, что ты хотел бы сейчас чего-нибудь поесть и выпить перед тем, как лечь спать.
— С удовольствием, — ответил Ивэн. — Я не мог есть на том банкете. Они вцепились в меня, напоминая, что я должен выступить у Них с речью, как если бы я был деканом факультета Академии художеств. Как это тебе нравится? — дернув себя за бороду, он поднял голову и лукаво посмотрел на Эспер.