Очаг поражения
Шрифт:
– На входе в трибунал ко мне подошел этот молодой человек, – грек с кислой улыбкой показал на албанца, который с любопытством деревенского мальчишки рассматривал вид за огромным стеклом, выполнявшим роль одной из стен кабинета.
– Продолжайте…
– Он сказал, что его наняли меня убить, и тут же добавил, что не может этого сделать.
– Любопытно. А он не сказал, почему не может?
– Об этом лучше спросить у него самого…
В воздухе повисло молчание. Андерсен со спокойствием удава сверлил взглядом албанца.
– Господин Реджеп, почему вы отказались выполнить полученное задание?
– Я совершенно запутался,
Любое принятое решение обязывает, отсутствие решения не обязывает ни к чему
Вошел секретарь с подносом.
– Похвальное решение, юноша. Но эмоции не помогут защитить близких. Успокойтесь, попейте кофе.
Секретарь расставил заказанные напитки, наклонился к уху шефа и доложил:
– Русский доставлен, но ему обрабатывают ссадину на голове.
– А что, без эксцессов не можете работать? Что произошло?
– Два оперативника вежливо попросили его выйти из машины, а он приоткрыл дверь и левой ногой заехал одному из них в пах, а потом добавил ногой в лицо. Если бы второй не стукнул его резиновой дубинкой по голове, этот русский мог бы скрыться. Привести его? – секретарь поставил перед шефом запотевший графинчик водки, розетку с маслинами и блюдце с нарезанным лимоном.
– Я давно жду, когда он появится в моем кабинете. И скажи этим костоломам, чтобы написали в рапорте о том, как не справились с простейшим заданием.
– Написать может только один. Второй до сих пор не пришел в сознание. Сломан нос, но есть подозрение, что травма значительно серьезнее…
– Надеюсь, полиция не информирована?
– Нет. Все произошло очень быстро, свидетелей не было. Пострадавшего занесли через пожарный вход.
– Хотя бы здесь следовали инструкции, – вздохнул начальник, попросил пригласить в кабинет господина Саенко и, с трудом вытащив из кожаного синего кресла грузное тело, пошел к двери встречать гостя лично.
Албанец заметил, как внутренне напрягся грек.
Глаза его потемнели, и он заиграл желваками. Казалось, он готовился к бою.
«Пусть я никого не убил на войне, но мне приходилось принимать участие в дворовых драках. И если грек хочет заступиться за неизвестно откуда появившегося русского, я в стороне не останусь. В конце концов, мы пожали друг другу руки и должны быть вместе», – подумал Реджеп, поискав глазами и остановив взгляд на массивном кубке, стоявшем на полке.
Ставрос, почувствовав настроение парня, нахмурил брови и дал понять, чтобы тот не вмешивался.
«Конечно, я для него пацан! А то, что меня
Размышления албанца были прерваны тем, что дверь медленно отворилась. Парень приподнялся, чтобы легче было схватить с полки кубок, но почувствовал на своем локте крепкую, словно тиски, руку грека. Оглянувшись на него, Реджеп пропустил момент, когда русского привели в кабинет. Наручников на нем не было, а на лбу красовался пластырь. Эта маленькая деталь не портила мужественное лицо. Русский держался с достоинством, и только когда он, скривившись, пожал руку хозяину кабинета, стало понятно, что ему крепко досталось и он раздосадован происходящим.
Друга нельзя купить! Но если очень выгодно, то почему бы не продать
– Господин Саенко, – коренастый мужчина лет пятидесяти, в белой тенниске с черными погонами привстал из-за стола, – приношу свои извинения за недоразумение на стоянке и прошу прямо сейчас ответить на один из многочисленных вопросов, которые могут возникнуть в ходе нашей беседы: зачем вы так жестоко избили моего сотрудника?
Хозяин кабинета вплотную подошел к Феликсу и орлиным взглядом «просканировал» русского.
«Пиночет!» – мелькнуло в мозгу у Феликса, после чего он ответил:
– У этих парней на лбах не написано, что они ваши сотрудники. А я, поверьте, в последнее время натерпелся от приглашений на беседу, и они ничем хорошим не заканчивались.
– Я в курсе того, что с вами произошло в России. – «Пиночет» взял русского под руку и провел к жесткому стулу. – Присаживайтесь, Феликс Сергеевич. Меня можете называть мистером Андерсеном.
Феликс в недоумении взглянул на Ставроса, но быстро сообразил, что тот не мог сообщить кому-либо подробности, о которых сам узнал буквально накануне.
Заметив взгляд русского, хозяин кабинета пригладил ершик седых волос и спрятал усмешку.
– Вы можете быть спокойны насчет вашего друга. Господин Дмитриадис ничего о вас не говорил. Вы здесь оказались случайно и тем самым избавили вашего друга от больших неприятностей.
Грек, привстав, сказал сиплым от волнения голосом:
– Феликс, меня собираются убить. Я тебе не говорил, потому что сам узнал об этом полчаса назад.
На столе Андерсена зазвонил телефон. Не скрывая досады, он схватил трубку, но буквально через секунду на его лице появилась хищная улыбка, и он произнес:
– Немедленно принести ко мне!
Через тридцать секунд вошел мужчина с коричневой папкой и аккуратно положил ее перед боссом, словно в ней была гремучая смесь.
– Господин Саенко, ради Бога, присядьте! Здесь и без ваших эмоций атмосфера накалена добела. К тому же я не договорил. Вот из этого досье, – он помахал папкой, – я узнал, что Йована Цветкович была против затеи начальников и написала рапорт об увольнении… – Сделав паузу и увидев посветлевший взгляд Став роса, продолжил: – Она поехала на Афон, чтобы предупредить вас, но… – Не сводя глаз с грека, снова сделал паузу, а потом закончил фразу, – …судя по вашему виду, до этого не дошло.