Очарование ее глаз
Шрифт:
От этих слов у него едва не начался сердечный приступ.
— Когда я пришла в себя после того несчастного случая, то подумала, что в жизни не встречала более красивого мужчины.
У Андреаса в горле встал ком.
— Я старалась не смотреть на тебя. Даже когда мы поженились, я боялась рассматривать тебя, не желая, чтобы ты думал, будто я… умоляю.
— Умоляешь? — не веря своим ушам, прошептал он. — О чем?
— Заняться со мной любовью.
Андреас покачал темноволосой головой:
— Если бы меня нужно было умолять, я бы никогда не сделал тебе предложение.
У
— Я… я хотела верить в это. Но каждый раз, глядя в зеркало, мечтала умереть, потому что не могла привлечь к себе мужчину, даже собственного мужа.
Потеряв дар речи, Андреас тяжело опустился на край кровати.
— Тогда как ты объяснишь то, что меня тянет к тебе?
Доминик пристально посмотрела ему в глаза:
— Ты добрый, Андреас. Невероятно добрый. У тебя на глазах меня сбил грузовик, и ты… ты увидел мой шрам. Я знаю, насколько сильно развито в тебе чувство чести. Ты считал меня героиней, потому, что мне пришлось бороться с раком.
Он вздохнул:
— И ты решила, что я жалею тебя, и поэтому предложил тебе стать моей женой.
— Не только поэтому. Я знала, что ты все еще скорбишь о Марис. Всю жизнь вы были близки. Твоих родителей потрясла смерть любимой дочери. Думаю, чувство беспомощности и отчаяния заставило тебя потянуться ко мне. Наверное, ты видел, что мне нужна поддержка. — Андреас тихо выругался. — Сегодня Тео сказал, что я напоминала ему птенчика, нуждающегося в защите.
Будь он проклят, этот Тео!
Вскочив на ноги, Андреас принялся расхаживать по спальне. Он не мог поверить тому, что услышал.
— Если ты так воспринимала наш брак, то просто чудо, что мы вообще жили вместе.
— Ты прав, — тихо сказала Доминик. — Я поняла это недавно. Но в то время все казалось мне именно таким.
Андреас остановился.
— Объясни.
— Я хочу узнать, какова наша семейная жизнь на самом деле. Это означает, что мы должны начать сначала, и я готова сделать все, чтобы сохранить наш союз, если, конечно, ты тоже желаешь этого. Пойми меня правильно! — вскричала Доминик, не дав Андреасу возразить. — Прежде чем ты скажешь, что это бессмысленно, позволь признаться: именно я виновата в наших проблемах. Когда ты вызывал меня на откровенность, я замыкалась. Не удивительно, что тебе приходилось обращаться со мной с невероятной осторожностью. У тебя огромное терпение. Я воспользовалась этим и вела себя, как избалованный, испорченный ребенок. Ты не представляешь, как я презираю себя, — дрогнувшим голосом добавила она. — Когда ты сказал, что Тео обвинил тебя в супружеской неверности, я хотела признаться ему, что это моя вина и наказать он должен меня. Я главная преступница. Но вместо этого я трусливо сбежала. И только после года лечения у психиатра поняла…
— Лечения?
— Да. Не говори, что это шокирует тебя. Ведь ты знаешь, как сильно я нуждалась в нем.
— Я не шокирован, — резко сказал Андреас.
Доминик закусила губу.
— Ну, тогда удивлен.
— Я просто поражен, учитывая, что ты перенесла еще одну операцию, — пояснил он.
— Если бы не лечение, я бы никогда не решилась на хирургию. Мне кажется, доктор Кэнфилд великолепно справилась с работой. Она сказала, что только мой муж почувствует разницу.
Шутка Доминик привела Андреаса в ужас, а ее храбрость растрогала его до слез.
— Доминик…
— Я вижу, мой муж потерял дар речи. Интересно, хорошо это или плохо. — Она лукаво улыбнулась, и на ее левой щеке появилась ямочка, которую он не видел уже год. — Иди ко мне. — Грациозным движением Доминик протянула к нему руки. — Я так долго ждала этого.
Сердце глухо застучало в груди Андреаса. Медленно сняв халат, он опустился на постель возле сирены, которая каким-то чудом все еще оставалась его женой.
— Сначала я хочу посмотреть на тебя.
Обвив руками шею мужа, Доминик игриво прикоснулась к его губам.
— Нам предстоит наверстать целый год. Возможно, это продлится всю ночь.
Их занятия любовью всегда были полны страсти, но Доминик ни разу не выступала с Андреасом на равных — так, как сейчас.
Он привлек жену к себе и завладел ее губами. Волнующий смех вырвался у нее, когда они без страха и принуждения взглянули друг другу в глаза, а затем слились в едином порыве.
Доминик проснулась на рассвете с чувством удовлетворенности, чего прежде никогда не испытывала. Она потянулась к мужчине, который ночью привел ее в экстаз. Не найдя его, Доминик села и отбросила назад волосы.
У окна, выходившего на море, она увидела высокую фигуру в полосатом халате.
Поднявшись, она надела футболку Андреаса, доходившую ей до середины бедер.
Тихо пройдя по комнате, Доминик подошла к мужу и обхватила его за талию.
— Доброе утро, — прошептала женщина, привстав на цыпочки, чтобы поцеловать завитки густых волос на затылке. Она обожает его волосы, густые и шелковистые. — Ммм. Ты пахнешь так хорошо! — пробормотала она. — У тебя свой собственный аромат. Если бы его можно было продавать, я бы назвала его «Неповторимый Андреас».
Она не знала, какого ожидала ответа, но явно не мрачного лица, которое предстало перед ее глазами.
Андреас поцеловал ей ладони.
— Прости, если я разбудил тебя.
В процессе лечения Доминик узнала самое важное: все тайное должно как можно скорее становиться явным, чтобы предотвратить возможные размолвки и непонимание.
— Я проснулась сама и хотела обнять мужа, но ты уже встал. Очевидно, что-то беспокоит тебя. Давай поговорим об этом.
— Не сейчас.
— Нет, — настойчиво сказала Доминик. — Именно сейчас. Вспомни, как было раньше, Андреас. Это не должно повториться. Скажи, что тебя волнует, даже если боишься, что из-за твоего признания возникнут проблемы.
За окном светлело. Доминик заметила под глазами Андреаса тени, которых не было ночью.
— Ты сказала мне, что ходила к врачу перед отъездом в Грецию.
— Да, это так.
— Ты имела в виду доктора Кэнфилд, пластического хирурга?
— Да. Она засвидетельствовала, что я здорова.
Андреас потер затылок. Он явно был расстроен.
— А твой онколог?
— Доктор Джозефсон тоже осматривал меня.
Пока что рака нет.
Он пристально поглядел на жену:
— Ты не станешь обманывать меня…