Очарованная невеста

Марш Эллен Таннер

И хуже всего было то, что, отвечая на прикосновения Джуэл, эта штуковина понемногу менялась, напрягаясь и удлиняясь так, как Джуэл не могла бы себе представить и в страшном сне. Девушка изумленно взглянула Тору в глаза, полуприкрытые тяжелыми веками.

— Прошу прощения, — проворчал он. — Всего лишь рефлексы. То же самое было бы с Анни.

По какой-то необъяснимой причине Джуэл вдруг разозлилась. Губка полетела в таз. Быстро прикрыв напрягшееся тело Тора простыней, она сняла с себя накрахмаленный белый передник.

— И это все? — поддразнил ее Тор. — Всего-то?

Джуэл уже направлялась

к двери с подносом в руках. Но, услышав эти слова, она остановилась на пороге и резко обернулась.

— Конечно, все. Зачем долго возиться с такой маленькой вещицей?

Тор со стоном откинулся на подушки. В любое другое время он бы покатился со смеху, услышав столь остроумный ответ. Но в этой ситуации, к сожалению, не было ничего забавного. Тор солгал Джуэл: он знал, что, если бы эта гадкая экономка осмелилась дотронуться до него там, его бы вывернуло от омерзения. А Джуэл со своими нежными руками и бархатной, как лепесток розы, кожей одним лишь легким прикосновением разожгла в его теле адский огонь.

Застонав снова, Тор закрыл глаза. Он не знал, как избавиться от этой жажды. Слишком, слишком долго у него не было женщины. И надо же было случиться, что рядом оказалась именно эта рыжая соблазнительница, которую он больше всего на свете хотел бы задушить собственными руками!

Дверь с грохотом захлопнулась.

Глава 6

На следующее утро завтрак Тору принесла Анни. Терьера с ней не было, и замечание Тора о том, что кого-то не хватает, впервые, на его памяти, заставило Анни слегка улыбнуться.

— Он охотится с Тайки.

— Охотится? Но ведь сейчас апрель!

— Не на оленей. На кроликов. — Анни, казалось, была довольна тем, что Тор кое-что знал об особенностях охоты. — Завтра я приготовлю жаркое из кролика. Это придаст вам сил.

— О да, это мне необходимо, — угрюмо отозвался Тор, подумав о предстоящем ему долгом путешествии из Глен-Чалиш.

Внизу, во дворе, раздались чьи-то голоса. Тор узнал стук копыт огромной уродливой лошади, на которой обычно ездила Джуэл. Он указал на окно.

— Куда она поехала?

Анни не стала делать вид, будто не понимает, о чем это он. Она лишь поджала губы.

— Это не ваше дело.

— Я — ее муж, — заметил Тор.

Впалые щеки Анни вспыхнули от гнева. Эта женщина тоже была упряма.

— Ешьте. За подносом я зайду позже.

Тор проводил ее раздраженным взглядом. На пороге экономка остановилась и обернулась. Выражение ее лица было таким же холодным, как и голос:

— Это не Коукадден, мистер Камерон. На этой двери нет замка.

И она ушла.

Тор остался лежать, гневно глядя ей вслед. Небось, считает, что оказывает ему милость! Любезно позволила ему ходить по дому. Вот негодница! Теперь у него больше нет предлога, чтобы лежать в постели. Если в скором времени он не спустится вниз, люди начнут удивляться. Возможно, они уже подозревают, что он боится это сделать.

Плечи Тора поникли. Да, черт побери, он боялся! И только сейчас с ужасом понял, до какой степени! Он слишком долго пробыл взаперти: бесконечные недели перед судом, шесть месяцев ада в Коукаддене… Он почти уже забыл, как выглядит настоящий мир. Конечно, куда проще лежать в постели, когда тебя кормят и ухаживают

за тобой, нежели выйти из спальни и столкнуться с незнакомыми людьми и чужим домом.

Куда подевалась вся его бравада? А как он петушился, пока не заболел!

Собравшись с мыслями и перекусив, Тор подошел к комоду и принялся искать свою одежду. Но одежда исчезла. Наверняка Джуэл все сожгла. От ее отца осталось не так уж много вещей, которые Тор мог бы надеть. Судя по одежде, завалявшейся в ящиках и сундуках, покойник явно был толстым коротышкой, лишенным всякого вкуса.

В конце концов, Тору удалось собрать более-менее приемлемый наряд из желтой рубахи и расшитого жилета, обнаруженных на дне сундука. Одна старая пара брюк пришлась его бедрам почти впору, хотя штанины оканчивались чуть ли не там, где начинались сапоги; последние, к счастью, неплохо сохранились. Стоило Тору сделать лишнее движение, как между штанами и сапогами высвечивались волосатые ноги.

Прекрасно понимая, что выглядит по-дурацки, Тор распахнул дверь и вышел в коридор. У него не осталось воспоминаний ни о том, как его несли вверх по этой темной лестнице, ни о зале на нижнем этаже, Спустившись по лестнице, он снова почувствовал слабость и сел на нижнюю ступеньку, зажав руки между коленями.

Через некоторое время, собравшись с силами, он поднял голову и огляделся. Замок Маккензи, как горделиво называла это жилище Джуэл, оказался не очень-то впечатляющим. Он скорее напоминал средневековый охотничий домик, нежели настоящий замок. Каменные стены его были увешаны старинным оружием и изъеденными молью гобеленами, выдержанными в цветах клана Маккензи. Сквозь старые освинцованные окна в глубоких каменных амбразурах с трудом пробивался дневной свет. По-видимому, зал был предназначен только для приема посетителей: в нем не было ни стульев, ни обеденного стола.

На стенах висели какие-то портреты, но у Тора не было никакой охоты рассматривать их. Он направился к двери, ведущей в средневековую галерею для музыкантов. Галерея упиралась в длинный полутемный коридор. Тор без колебаний повернул налево. Лежа в постели и прислушиваясь к разнообразным звукам, он уже давно понял, что кухня находится справа. А поскольку ему не хотелось встречаться с Анни, он туда не пошел.

Слева тянулся ряд дверей; из комнаты, бывшей некогда кабинетом вождя клана Маккензи, доносились мужские голоса. Стены комнаты были украшены охотничьими трофеями — величественными оленьими рогами. Вдоль стен тянулись полки со старинными книгами, на дубовом полу лежал меховой ковер. Переступив порог, Тор увидел тощего паренька, стоящего спиной к двери.

— Она уехала на целый день, мастер Руан. Разве Анни вам не сказала?

— Нет, не сказала, Синклер. Из Анни слова клещами не вырвешь. Ну да ладно, плесни мне еще глоток. На дворе чертовски холодно.

Этот голос принадлежал молодому человеку с неправдоподобно красивой внешностью. Голубые, как и у Джуэл, глаза сверкали на его классически безупречном лице. Похоже, юноша только что ехал верхом: кожа его покраснела от ветра, а сам он развалился по-домашнему в большом кожаном кресле, забросив на стол ноги в грязных сапогах. Увидев входящего в комнату Тора, юноша вздрогнул, резко выпрямился и поспешно опустил ноги на пол.