Очарованная вдова
Шрифт:
Так или иначе, но после убийства шансонье весь его разносторонний бизнес и всяческие богатства должны были перейти к его молодой жене. Точнее, вдове. Вот слово, от которого Анну бросало в дрожь не меньше, чем от мысли о том, что ей теперь придется управлять всеми капиталами погибшего мужа.
Кто и за что мог убить популярного исполнителя, сразу сказать было невозможно. В его биографии и бизнесе было накручено столько всякого, что мотивов у кого-то могло отыскаться сколько угодно, причем по самым различным поводам. Следствию еще предстояло выяснить, что могло подтолкнуть неизвестного человека нанять киллера и заказать ему убийство Тверского. Песенное творчество Владимира? Его ресторанный и звукозаписывающий бизнес? Какие-то личные мотивы?
Ответов на эти вопросы не имелось. Все это пока было покрыто густым мраком тайны. Впрочем, говоря о заказчике, полиция не сбрасывала со счетов и ту версию, что непосредственный убийца мог сам быть инициатором преступления. Однако доказать или опровергнуть ее опять-таки еще только предстояло. Даже самые первые обстоятельства дела показывали, что его распутывание будет отнюдь не таким простым.
3
Гражданская панихида проходила в том же культурном центре, где и фестиваль русского шансона, организаторы которого, кстати, решили все-таки не продолжать это мероприятие. Поклонники погибшего отнеслись к данному факту с пониманием. Не было зафиксировано ни одной попытки сдать купленные билеты и вернуть деньги, ранее отданные за них.
Панихида началась в десять часов. Однако на улицах, ведущих к культурному центру, уже с самого раннего утра стояли наряды полиции. К месту гражданской панихиды они пропускали только автомобили лиц, особо приближенных к усопшему. По одним только блатным номерам шикарных бронированных машин можно было понять, что проводить в последний путь Владимира Тверского прибыли весьма авторитетные люди. Среди них немалую часть наверняка составляли те, кто вполне мог быть героем его песен, в том числе и самых известных из них.
После панихиды катафалк с телом покойного должен был проехать на Троекуровское кладбище. Над улицами, ведущими туда, висели траурные растяжки: «Царствие небесное и вечный покой. Скорбим о тебе, Владимир». В разных местах города было установлено более сотни биг-бордов с портретом улыбающегося Тверского и строками из разных его песен.
На гражданскую панихиду приехали коллеги по шоу-бизнесу и некоторые политики. Где-то около полудня в зал, где располагался гроб с телом погибшего, начали пропускать и обычных людей, которые хотели отдать дань памяти любимому певцу. Об этом было заранее объявлено через средства массовой информации и на официальном сайте Тверского. Там же было оговорено, что время на это отводится весьма ограниченное — полтора часа. После этого по улице, прилегающей к зданию, должна была двинуться похоронная процессия. Планировалось, что ее участники дойдут пешком до скверика, а оттуда на машинах и автобусах отправятся на кладбище.
Заключительная часть панихиды затянулась. Люди шли и шли. Подножие гроба было усыпано цветами. Вдова не могла смотреть на все это без того, чтобы снова и снова не заплакать. Это она дала добро на то, чтобы продлить еще хотя бы на полчаса допуск поклонников, желающих попрощаться со своим кумиром.
Когда это время минуло, несколько крепких парней подняли гроб и направились с ним к выходу. К ним сразу же присоединились самые близкие друзья и товарищи покойного. На улице за полицейским оцеплением стояло множество зевак. Первая часть похорон прошла без эксцессов. Если, конечно, не считать постоянного полуобморочного состояния вдовы.
Церемония продолжилась на престижном Троекуровском кладбище. Ее участники несли цветы и многочисленные венки — от поклонников, полиции, братвы, друзей… Не обошлось без телевидения и множества репортеров.
Полиция не только выставила оцепление. Некоторые стражи порядка были с камерами. Так же, как и телевизионщики, они вели съемку похорон. Вездесущие зеваки заполонили подступы к кладбищу и часть его территории.
Правоохранителям пришлось как-то регулировать это дело. Нескольких особо буйных персонажей, выкрикивавших нецензурную брань в адрес покойника, пришлось скрутить и увести прочь с кладбища. Надо сказать, что подобные случаи были хоть и неприятным, но редким исключением из общего настроения, царившего на похоронах. Десятки людей рыдали. Сигналили сотни машин, скопившихся в районе кладбища.
Вдова держалась из последних сил. Как-то само собой получилось, что Анну, облаченную во все черное, сопровождали двое мужчин. С одной стороны рядом с ней шел генерал-майор МВД Валерий Кущенков, а с другой — кавказский вор в законе Резван Алиев. Оба трогательно поддерживали под локотки заплаканную женщину.
Одного внимательного взгляда на них хватало для того, чтобы понять, что эти мужчины на дух не переносят друг друга. Эту пикантную ситуацию можно было объяснить тем, что творчество Тверского сумело объединить противоположности. Ведь как Валерий, так и Резван не только находились в приятельских отношениях с погибшим, но и являлись рьяными поклонниками его песен.
Провести по высшему разряду похороны даже столь известных людей, как Тверской, — дело не такое уж простое. Тут нужны не только деньги и связи, но еще и недюжинные организаторские способности.
Как-то по умолчанию получилось так, что распорядителем похорон стал продюсер певца Артем Бренер. Уж что-что, а организаторские способности у него всегда были на высоте. Это, правда, было лишь частью его образа, в целом не очень привлекательного.
Этот продюсер всегда добивался хороших результатов. Но на то, как все это делалось, порой не хотелось даже смотреть. Почему? Да потому, что от его поведения за версту разило мелочностью и суетностью. Такие вот качества невольно вызвали отторжение. Это отмечали многие — и представители шоу-бизнеса, и журналисты, и слушатели.
Тот факт, что публика не освистала его при недавнем выходе на сцену во время фестиваля, был настоящим чудом. Он и сам это подспудно понимал. На похоронах Бренер старался быть вездесущим, но и незаметным. В результате выходила все та же суетливость, что и обычно.
Кроме всего прочего, Бренер не раз посматривал на вдову с явным намерением подойти к ней. Но не для того, чтобы поддержать ее, как это делали Кущенков и Алиев. И не для того, чтобы переброситься с ней несколькими словами о ходе похорон. Все шло хорошо и без прямого участия Анны. У Артема к ней имелось какое-то дело, однако он никак не мог решиться и начать разговор. Не находилось подходящего повода или ситуации.
Да и вряд ли на похоронах можно вести какие-либо важные разговоры. Сам факт того, что человек в полном расцвете сил был вырван из жизни и его сейчас закопают в землю, волей-неволей заставляет хотя бы на время задуматься о бренности человеческой жизни. Многие авторитетные участники похоронной процессии примерили на себя трагический финал Тверского. В те секунды вряд ли кому-то из них приходило в голову думать исключительно о делах.
А что уж говорить о молодой вдове! Ее разум был затуманен горем. Она то и дело спрашивала Господа, за что ей ниспослана такая беда, и новые потоки слез неудержимыми водопадами обрушивались из ее глаз. Иногда этот вопрос вырывался наружу и звучал как причитание. В такие мгновения генерал и вор держали Аню еще крепче. Продюсер же снова и снова уходил в тень, не решаясь сказать женщине, убитой горем, то, что он хотел.