Очарованная

Лоуэлл Элизабет

И воин, сдержанный и пылкий, весь отдавшийся страсти.

Волшебник, очаровавший ее!

Он склонился к ней, он пьет ее крики, как сладостный нектар. Его могучее тело застыло над ней в ожидании, содрогаясь от чувственной жажды, столь же сильной, сколь и его сдержанность.

Кто это? Неужели… Саймон?»

Ариана испуганно вскрикнула и отдернула руку.

— Этого не может быть! — прошептала она.

Взгляд Кассандры стал пронзительным, но ее голос прозвучал мягко, почти нежно.

— Что

с тобой, дитя? Что ты увидела? — спросила Посвященная.

Ариана не отвечала и продолжала пристально рассматривать ткань, и рисунок под ее взглядом опять изменился.

Теперь черные полночные глаза Саймона обратились на нее, обещая ей мир, которого она раньше не знала и в который больше не верила; мир, согревающий, подобно крепкому вину, и мерцающий, подобно драгоценным аметистам.

Мир волшебный и очаровывающий.

— Нет, — снова зашептала Ариана, — это невозможно! Я не верю — мне это просто кажется!

— Что тебе кажется? — Голос Кассандры звучал требовательно.

В ответ Ариана быстро затрясла головой, и черные локоны в беспорядке рассыпались у нее по плечам. В смятении она сделала шаг назад, но что-то заставило ее еще раз коснуться волшебной ткани.

Или, может быть, сама ткань потянулась к ней?

— Нет, — повторила Ариана, — это невозможно!

Кассандра накинула платье на руки Ариане.

— Не нужно ничего пугаться, — спокойно произнесла колдунья. — Это же просто платье.

— Но мне показалось… показалось, что ткань слишком тонкая и непрочная, — быстро проговорила Ариана.

Она старалась смотреть прямо в светло-серые проницательные глаза Кассандры, но, помимо ее воли, волшебное платье притягивало ее взгляд, ласкаясь и струясь между пальцами.

— Непрочная? — рассмеялась Кассандра. — Вот уж чего не скажешь, леди. Ткань эта прочна, как сама надежда. Разве ты не видишь, что самые твои заветные мечты вплетены в ее нити?

— Надеются только глупцы.

— Ты так считаешь?

— Да, — твердо ответила Ариана, и горькая усмешка искривила ее губы.

— Тогда для тебя это платье останется просто платьем, — промолвила колдунья. — Ткань Серены отвечает только потаенным мечтам. А там, где нет надежды, нет и мечты.

— Ты говоришь загадками, Кассандра.

— За это всегда упрекали и упрекают Посвященных… Твоей служанке сегодня лучше?

— О да, — неуверенно произнесла Ариана, застигнутая врасплох внезапным поворотом беседы.

— Вот и хорошо. Напомни ей, чтобы она принимала ровно столько снадобья, сколько я ей предписала. Не то слишком большая доза затуманит ее разум.

— Как я узнаю разницу? — пробормотала Ариапа. — У девчонки ума не больше, чем у гусыни.

Кассандра загадочно усмехнулась.

— Бланш больше похожа на ворону, чем на гусыню, — промолвила Посвященная. — Она по-своему проницательна, да только ее всегда будет привлекать то, что ярко блестит.

Ариана не могла не улыбнуться — так точно Кассандра разгадала характер ее служанки.

Кассандра, кивнув ей на прощание, удалилась, оставив юную норманнскую леди наедине с колдовским подарком. Платье было точь-в-точь под цвет глаз Арианы, сверкавших аметистовым огнем. Девушка вновь посмотрела на него с затаенной тревогой.

Но на сей раз она не увидела ничего, кроме искрящихся и переливающихся бликов света в складках драгоценной ткани.

Ариана почувствовала облегчение и… разочарование. Со вздохом сожаления она осторожно разложила платье на постели.

На той самой постели, которую сегодня ночью ей придется разделить с Саймоном.

«Нет! Я не смогу вынести все это еще раз.

Никогда, ни за что!»

Ариана судорожно сжала в руках складки платья. И вдруг почувствовала, что странная ткань мягко ластится к ней, обещая сладостный аметистовый мир, в котором нет места предательству и отчаянию, где мужчины умеют любить, а женщины кричат не от боли, а от наслаждения.

Девушка смотрела на чудесное платье, как зачарованная. Потом невольно вгляделась «в глубь» ткани…

«Воин, сдержанный и пылкий, весь отдавшийся страсти.

Его могучее тело застыло над ней в ожидании…»

Волна отчаяния захлестнула Ариану.

«Надеются только глупцы! Из этой западни выход только один, и мне остается молить Бога, чтобы он дал мне силы совершить то, что я должна совершить».

— Леди Ариана!

Ариана вздрогнула, будто от удара. Поспешно бросив платье на постель, она резко обернулась.

В дверях стояла в терпеливом ожидании леди Маргарет, супруга Волка Глендруидов. В зеленых глазах Мэг светилось сочувствие и любопытство.

— Прости, что помешала тебе, — произнесла она.

— Нисколько. — Голос Арианы прозвучал хрипло, словно она молчала целую вечность.

Отрешенно глядя на глендруидскую колдунью, Ариана лихорадочно размышляла, как долго она рассматривала платье, тщетно сопротивляясь его очарованию, в то время как ее душа упрямо стремилась к сверкающей недоступной мечте.

«Господи, как я глупа!»

— Я принесла тебе душистое мыло, — сказала Мэг. — Уверена, тебе понравится его аромат.

«Может быть, мне следует попросить у Мэг душистого мыла, чтобы польстить вашему изысканному обонянию?

— В этом нет нужды — мне и так приятен ваш запах».

В памяти Арианы опять всплыла прежняя картина: Саймон склоняется к ней, как там, в аметистовой мечте. Она приглушенно вскрикнула — так ясно предстало перед ней это видение.

«Но разве я смогу стать той женщиной с темными разметавшимися волосами? Возможно ли это?..