Очаровательная блудница

Алексеев Сергей Трофимович

— Сами огнепальную пророчицу найти не могут, а я могу! Вот они и хотят, как найду, меня погубить и истину себе присвоить. Хитрые!

Кажется, у блаженной была мания преследования, замешанная на сексуальной озабоченности, потому что она положила руку Стасу на бедро и начала потихоньку гладить.

— Траур у меня! — напомнил он строго и, отодвинувшись, достал трубку, хотя курить не хотел.

— Вы не знаете, в поселке можно работу найти? — вдруг спросила блаженная совершенно разумным голосом.

— Пророчицу уже искать не

хочешь?

— Хочу! Но они по пятам за мной. А я приеду в поселок, устроюсь на работу, люди Кедра отстанут. Подумают, я отказалась от замыслов…

— Ты кто по профессии?

— Учитель младших классов… Только у меня паспорта нет, и вообще никаких документов.

— Сорокин отнял, чтоб не убегали?

— Нет… Сама предала огню, в момент имянаречения. Так положено, чтоб навсегда порвать с прежним миром.

Она не отрицала власть Сорокина!

— Это одно и то же, — заключил Рассохин. — В прежнем мире ты где жила?

— В Нижнем Новгороде. Но туда не хочу. Я умерла…

— Ладно, ты умерла, а родственники-то остались?

— Папа…

Рассохин достал телефон.

— Папе позвонить хочешь?

— Это возможно? — слегка встрепенулась Зарница.

— Говори номер. Ну? Представляешь, как он обрадуется?

Она медлила, раздумывала — была не готова, но причину нашла другую: иногда она проявляла чудеса рассудочности!

— В Нижнем сейчас два часа ночи. В доме престарелых режим…

— Отец в доме престарелых? При живой дочери?

— Так получилось. Квартиру пришлось продать…

— Знакомая история!

— Ничего ты не понимаешь!

— Тебе все равно придется воскреснуть, — вздохнул Стас, подавляя желание прочитать ей мораль. — Если ушла из общины. Как ты жить будешь? Где? На работу без документов не возьмут, а сразу заберут в милицию. Сейчас строго…

— Ты мне поможешь, — уверенно заявила блаженная. — Я же тебе нравлюсь? Как женщина?

— Поезжай домой, по месту прописки, там выправишь паспорт, — нарочито строго сказал он, — Подруги хоть остались?

— Нет.

— Всех поменяла на Сорокина?

— Это не твое дело, — грубовато сказала она и опять положила ладонь ему на колено.

— Но управляет общиной Сорокин? — Рассохин осторожно снял ее руку.

— Он проповедник и хороший, добрый человек. Все происходит не по его воле!

Хотела еще что-то сказать, но умолкла, прикусила язык.

— По чьей?

Зарница справилась с замешательством и решилась на исповедь:

— Матерая руководит общиной. И от нее исходит ложь! Но огнепальная пророчица не желает открывать ей путь. Учение рода Кедра принадлежит проповеднику. Только он допущен к радости слышать истины из уст самой пророчицы.

— То есть у вас идет борьба за власть? Или за влияние на умы?

— Вам смешно, — обиделась блаженная и добавила с пафосом: — А на наших глазах гибнет прекрасная идея. Пророчица открыла будущее устройство жизни человечества!

— И каково же оно, будущее?

— Общинная жизнь в лоне природы. Хочешь, расскажу?

— Да я представляю. И это уже было. Колхозы, например…

— Извратить можно любую идею!

Рассохину спорить с ней не хотелось.

— Ну и чем же ваша община занимается на Карагаче? — спросил он.

— Мы живем… жили под сенью Кедра, — не сразу призналась блаженная. — Священное дерево. И питались его плодами.

— По кедрам лазали, шишки били?

— Грех попирать ногами Древо Жизни, — нравоучительно проговорила блаженная. — Ветер сбивал только зрелое семя, и мы собирали… Нет, подумай, жизнь была полноценной, в гармонии с природой. Это очень стройная, логическая система. Существовать под сенью… Зачинать, рожать и умирать под Кедром. Сеять его по всей земле, взращивать и питаться от него, как делают это священные птицы кедровки. Сначала все это трудно для восприятия. Но когда проникнешься, вберешь в себя скрытый смысл и весь круг жизни превратится в обряд. Тогда снисходит благодать единения с природой.

— А под сенью другого дерева жить нельзя? — спросил Рассохин, стряхивая прилипчивое оцепенение, исходящее от ее голоса.

— Кедр — особое дерево, философское. И у него есть язык. То есть голос, манящий в иные миры.

— Что же ушла, если было хорошо?

— Матерая скрывает от нас истины огнепальной пророчицы! — заговорила она с безумным жаром. — Извращает их! Окружила себя свитой из трех отроков! Никого к ним не подпускает. И еще привезла недавно четвертого, Яросвета! Симпатичный такой, веселый… И тоже хочет взять в свиту! А мы понравились друг другу. Он сам это на кругу сказал! Он сказал — Зарница, избери меня! А Матерая сразу натравила на меня свиту! Те и рады стараться, чтоб позволила с собой совокупляться…

Рассохин потряс головой:

— Ничего не пойму! Матерая живет с ними как с мужьями?

— Мы живем общиной! А она нарушает устав!

— Теперь ясно, — умиротворенно проговорил он. — Матерая в каких отношениях с Сорокиным?

— Сорокин — проповедник. Он избран самой пророчицей! Чтобы записывать истины!

— То есть он как апостол?

— Напрасно смеешься, — вдруг вполне разумно проговорила отроковица. — Пророчицу искали многие, чтобы получить от нее знания. А она избрала себе единственного проповедника.

— А у пророчицы откуда знания?

— Она последняя женщина огнепального толка. У них наследство передается по женской линии. В юные годы пророчице было откровение — собрать всех отверженных женщин под сенью священного Кедра.

— Так вы отверженные?

— Были отверженными, стали счастливыми.

Рассохина подмывало съязвить, мол, ты от счастья в бега и подалась, но, помня ее обидчивость, промолчал.

— А ваша пророчица живет на Карагаче? — серьезно спросил он.

— В священной кедровой роще. Говорят, уже больше двухсот лет…