Очаровательная идиотка
Шрифт:
— А что с ним такое?
— Он страдает… бедный мальчик!
— И в чем причина страданий?
Миссис Пемсбоди положила правую руку на то место, где должна была бы находиться левая грудь, не будь природа так скупа к ней в этом отношении, и голосом, в котором слышались отзвуки безнадежного отчаяния Офелии, Симбелина и Дездемоны, изрекла:
— Та, кого он любил, умерла!
— Правда?
— Да! Несчастный случай…
— Это ужасно… Но, я думаю, в подобных обстоятельствах Гарри особенно необходим друг.
И, не ожидая означенного разрешения, полицейский стал взбираться по лестнице. Он вошел без стука, но шум распахнувшейся двери разбудил молодого человека, и тот вскочил с постели:
— А, это вы?
— Я вижу, мое появление вас не удивило?
Гарри пожал плечами:
— Я догадывался, что это так просто не кончится… Вы пришли за мной?
— Разумеется.
— Вы позволите мне прихватить чемодан?
— Я же не дикарь!
— Спасибо.
— Как вы думаете, что со мной сделают? — спросил Комптон, собирая вещи.
— О, знаете, в таких случаях наказание всегда одинаково…
— А, так вы хотите сказать…
Гарри сделал вид, будто затягивает на шее скользящую петлю. Гость вздохнул:
— О да! Веревка на шею, мой бедный друг! Однако, ввязываясь в подобное приключение, вы не могли не предвидеть исхода…
— По правде говоря… нет.
— Вы меня удивляете… но теперь все зашло так далеко, что расплаты не избежать… Ну-ну, мужайтесь… Момент трудный, согласен, но, стоит проявить немного понимания и доброй воли — и все пойдет как по маслу.
Комптон подумал, что только совсем бессердечный человек способен шутить на такую тему.
18 часов 20 минут
У подъезда стояла полицейская машина, а вокруг, в надежде на зрелище, которое, возможно, несколько отвлечет их от повседневной скуки, собрались любопытные. Как только из дома вышел Комптон с чемоданчиком в руке и в сопровождении Картрайта, по улице пополз слушок, что арестован важный преступник. И не успела машина тронуться с места, как несколько человек уже начали оживленно обсуждать, какое преступление совершил молодой человек, хотя никто не знал даже его фамилии.
Не обращая внимания, куда его везут, Гарри думал лишь о своей печальной судьбе.
— Наверное… очень трудно не… упасть духом, когда наступает… решительный момент?
— О, знаете, это вопрос личной философии.
— Вы… вы так думаете?
— Несомненно… и еще, конечно, вдохновения!
Теперь уже Гарри нисколько не сомневался, что полицейский садистски издевается над ним. Чувство собственного достоинства приказывало молчать, но это оказалось выше его сил. Он должен узнать всю правду!
— Говорят, самое страшное — дни перед… самой… церемонией?
— Вы хотели сказать, самые приятные?
— Приятные?!
— Естественно!
— Оптимизм в подобных обстоятельствах? Если вы думаете, что это очень остроумно, то жестоко заблуждаетесь!
К счастью, в это время машина остановилась, и разговор, который начал было принимать дурной оборот, прекратился. Увидев, что они подъехали к дому Пенелопы, Комптон хотел спросить, почему его сюда привезли, но Картрайт взял его за руку и подтолкнул вперед:
— Довольно болтать, нас ждут.
18 часов 50 минут
Дверь открыла миссис Лайтфизер. При виде Гарри с чемоданом в руке она ограничилась лишь весьма лаконичным замечанием:
— Вы и в самом деле очень странный мальчик…
В гостиной Пенелопа, как обычно, накрывала стол к чаю.
— Вот он, мисс… — объявил Картрайт. — Мне не без труда удалось притащить его сюда. И, уж не знаю почему, молодой человек непременно хотел взять с собой чемодан. А теперь — счастливо вам всем оставаться и до свидания!
Пенелопа тепло поблагодарила полицейского, а миссис Лайтфизер пошла провожать его до лестницы. На пороге Картрайт обернулся и, поглядев на Комптона, в свою очередь сделал вид, будто накидывает веревку на шею.
— По-моему, вам никак не удастся этого избежать, счастливчик! — бросил он на прощание.
Совершенно ошалевший Гарри оставил всякие попытки понять что бы то ни было. Как только полицейский ушел, Пенелопа приблизилась к молодому человеку.
— А вы, значит, надеялись отвертеться?
Огромным усилием воли Комптон попытался стряхнуть оцепенение.
— Что все это значит, Пенелопа?
— Да то, что я порядочная девушка, мистер Комптон!
— Что вы…
Опять все сначала!
— И если я принимаю ухаживания молодого человека, то лишь потому, что убеждена в серьезности его намерений!
Гарри уже начал различать слабый свет в конце туннеля, но пока не осмеливался верить своим глазам.
— Вы… вы совершенно правы, — пробормотал он.
— Счастлива слышать это от вас, мистер Комптон! Кстати, вы были искренни, когда уверяли меня в своей любви?
— Был ли я… Еще бы!
— И… эта любовь продолжается?
— Естественно!
— Тогда почему бы вам меня не поцеловать? Чего вы ждете?
— Вас по…
И тут до Гарри внезапно дошло, что если он, расспрашивая полицейского, имел в виду плаху и веревку, то Картрайт говорил исключительно о его грядущей женитьбе на мисс Лайтфизер! И на Комптона напал неудержимый смех. Глядя, как он корчится от хохота, Пенелопа слегка встревожилась.
— По-моему, предложение меня поцеловать произвело на вас довольно странное впечатление! — недовольно заметила она.