Очень большой лес
Шрифт:
Различаются два вида тропических лесов – первичный и вторичный. Первичный, несмотря на великое множество лиан-бегоний и мальпигий, эпифитов – бромелий и орхидей, переплетающихся меж собой, вполне проходим. Заросли в большинстве случаев встречаются по берегам рек, в прогалинах, на участках вырубки и лесных пожаров. Вторичные леса менее проходимы, так как их заполняет по большей части кустарниково-лианный подлесок. К счастью, в долине Чуапы, где высадился десант, таких непроходимых буреломов не было, и группа двигалась к цели достаточно быстро, не обращая внимания на вспугиваемые тучи москитов и голоса
К намеченному сроку вышли на излучину реки, за которой и должен был располагаться лагерь экспедиции, посланной для изучения найденных в джунглях строений.
Максиму сообщили, что развалинам, по оценкам археологов, не меньше трёх тысяч лет, что они принадлежат исчезнувшей цивилизации укулеле, возможно, исследователям удалось найти что-то ценное, из-за чего их и захватили местные жители или одна из боевых команд «Союза освобождения Африки», не признающая ни баирской власти, ни полиции, ни международных правил. Группа остановилась, вслушиваясь в звуки ночной жизни джунглей. Издалека доносились визги обезьян, трубные звуки, издаваемые потревоженными буйволами, рычание пантер, треск лиан, разрываемых бегемотами. Но в радиусе сотни метров ничего особенного не происходило. И это красноречиво говорило о присутствии неподалёку самых опасных зверей – людей.
Пахнуло дымком.
– Кухня, – прошептал лейтенант Мерадзе (кличка Мир).
– Подходим! – скомандовал Максим.
Пробрались сквозь кусты, обошли тростниковую крепь в низинке, наткнулись на тёмные уступчатые громады, напоминающие терриконы.
– Пирамиды, что ли? – спросил лейтенант Редошкин (кличка Дом). – Здесь, наверно, и колупались археологи.
Сквозь заросли блеснул огонёк. Снова послышался металлический стук, указывающий на присутствие какой-то техники.
Надвинули шлемы с приборами ночного видения.
Мир вокруг окрасился в призрачный зеленоватый цвет со множеством оттенков жёлтого, зелёного и синего.
Шедший правее и чуть сзади Женя Чубченко тихо выругался.
Максим мгновенно остановил отряд условным сигналом – дважды щёлкнул ногтем пальца по усику микрофона.
– Что у тебя?
– Сидит…
– Кто?!
– Змея.
– Замри!
Максим осторожно приблизился к Чубченко, стараясь не делать резких движений. Змеи – холоднокровные пресмыкающиеся, инфракрасные очки не годятся для их поисков, но Максим интуитивно угадал расположение змеи, а потом увидел над слоем травы нечто вроде толстой петли. Судя по рогу, вырастающему из широкой плоской морды змеи, это была габонская випера, змея ядовитая и опасная. Очевидно, она пряталась под низким кустарником, и движение лейтенанта её встревожило. Он шёл в полуприседе, и змея встала прямо перед его лицом. Не стоило сомневаться, что при малейшем движении сержанта она бы его укусила.
– Я… её…
– Не шевелись!
Ладонь легла на рукоять мачете.
С тихим свистом рассекаемого воздуха голова змеи отделилась от туловища, исчезнувшего в траве.
Чубченко выдохнул, распрямился.
– Спасибо, командир!
– Смотреть по сторонам внимательнее, здесь полно пауков и змей.
Выбрались на край прогалины, спускавшейся к берегу реки.
«Стриж» по-прежнему висел над берегом реки на высоте полусотни метров, но его передача была уже не нужна. Возвращать
Прогалина шириной в полсотни и длиной в сто метров была очищена от кустарника и травы. Чуть ближе к лесу стояли палатки: одна большая, класса «Терма», вмещавшая не меньше десяти человек, и три поменьше, класса «Тур-Эко». У входа в большую горел тусклый жёлтый фонарь на мачте. У груды ящиков стояли два рослых парня в камуфляже и о чём-то беседовали. Над их чёрными головами (оба были африканцами) расплывались дымные струйки. Ветерок донёс сладковатый запах марихуаны.
Где-то неподалёку взревел буйвол.
Африканцы повернули головы в том направлении, но остались неподвижными. Судя по всему, это были местные жители, представители «Союза освобождения», прекрасно ориентирующиеся в обстановке.
От глыбы вертолёта с обвисшими лопастями (Максим по очертаниям и деталям корпуса определил его марку [4] – «Киова»: два пилота, два комплекса НУР, шестиствольный пулемёт, может перевозить до 6 солдат) послышался негромкий окрик:
– Каунда!
Один из негров направился к вертолёту.
4
Bell OH-58 Kiowa.
Началась возня на катере. Это был старенький австралийский «Пацифик», неизвестно каким образом попавший в сердце Африки, управляемый экипажем из четырнадцати матросов. Его вооружение состояло из пулемёта калибра двенадцать и семь и скорострельной двадцатимиллиметровой пушки GAM, что в условиях вечной межплеменной войны было не лишним.
С катера на берег сошли несколько человек в камуфляже и направились к большой палатке. Двое зашли внутрь, там начался шум. Затем брезентовый полог палатки поднялся, и из неё начали выходить люди, мужчины и женщины, одетые преимущественно в универсальные экспедиционные костюмы, используемые как в тропиках, так и в северных широтах. Очевидно, это были разбуженные члены экспедиции.
– Что они делают?! – послышался шёпот Мерадзе.
Камуфляжные парни, вооружённые винтовками и автоматами, начали загонять пленников на катер.
– Командир, если они погрузят всех на эту посудину и увезут, мы их не догоним!
– Спокойно! Чуб, Софа – на берег слева! Вера (лейтенант Вершинин), Мир – справа! Дом – следи за «вертушкой»!
– Есть!
Бойцы разделились, обходя палатки.
– Может, подгоним сюда буйволов? – предложил Редошкин. – Судя по рёву, стадо совсем близко. Буйволы их отвлекут.
– Поздно. Перебежками!
Максим, Редошкин и Чубченко подобрались поближе, прислушиваясь больше к «шумелке» – микрокомплексу датчиков, определяющих излучение радаров и полей электрических заграждений. Но «шумелки» молчали. Лагерь не был окружён линией электронной и акустической защиты.
Компьютер Максима, выводящий на стекло шлема все необходимые для операции данные, в том числе и характеристики целей (он имел персональный идентификатор), высветил цифровое обозначение попадавших в луч ИК-лазера людей. Африканцы вывели уже десятерых мужчин и женщин, но россиян среди них пока что не было.