Шрифт:
* * *
Телеграмма пришла рано утром. Секретарь директора цирка расписалась в книге реестров и, возвращая книгу почтальонше, удивленно спросила:
— А где же остальная почта, Анна Марковна?
— Остальная будет позже, — сказала Анна Марковна. — Это срочная… Проставьте время, Зиночка!
Анна Марковна ушла, мягко ступая лыжными ботинками, а Зиночка распечатала телеграмму.
Она бросилась было в кабинет директора, но вспомнила, что директора еще нет, и побежала вниз по лестнице. Выскочив в холодное
На манеже женщина в бигуди, свитере и комбинезоне с лямками учила маленькую испуганную собачку делать сальто-мортале.
— Валентина Петровна! — крикнула Зиночка, и купол тревожно повторил ее крик. — Карцев не приходил?..
— Что вы, Зиночка! — певуче ответила женщина, и собачонка присела от страха. — Они с одиннадцати…
Зиночка опять побежала к себе наверх. На последних ступеньках лестницы она увидела спину директора.
— Николай Константинович! — задыхаясь, сказала Зиночка. — Николай Константинович…
Директор обернулся.
— Здравствуйте, Зинаида Ивановна, — сказал он. — Почта была?
— Была почта! — отчаянно выкрикнула Зиночка. — Такая почта!..
— Какая такая?.. — спросил директор и увидел в Зиночкиных руках дрожащий листок.
— Дайте сюда. — Директор осторожно взял телеграмму.
Он пробежал глазами по строчкам:
— Господи… черт возьми… Что же теперь делать?.. Как же ему сказать?..
Директор растерянно посмотрел вокруг себя:
— Он не приходил?
— Нет. У него репетиция с одиннадцати…
— Зиночка, — сказал директор и застегнул пиджак на все пуговицы. — Немедленно позвоните к нему в гостиницу, ничего не говорите, скажите, что я вызываю его срочно к себе.
— В каком он номере?
— Узнайте у Гефта… Он их расселял. Если Гефта нет, просто позвоните администратору гостиницы…
Гефта не было. Зиночка позвонила в гостиницу и спросила у администратора, в каком номере живет Карцев Александр Николаевич.
— Александром Николаевичем столько девиц интересуется, — раздраженно сказал администратор, — что мы уже устали отвечать на их вопросы.
— Я вам не девица! — крикнула Зиночка в трубку. — Я секретарь директора цирка!..
— Простите, — сказал администратор. — Я не знал. Карцев проживает в четыреста тридцатом.
Зиночка опять набрала коммутатор гостиницы и попросила четыреста тридцатый.
— Алло, — раздался хриплый голос Карцева.
— Шура… — сказала Зиночка.
— Ларка! Это свинство! — вдруг сказал Карцев. — Ты же знаешь, что у меня в одиннадцать репетиция, а я только что лег. Какого черта?
Зиночка захлебнулась от злости и жалости к самой себе.
— С вами говорит секретарь директора цирка, Зинаида Ивановна!
— Зи-ноч-ка! — удивленно пропел Карцев и закашлялся. — Ради бога, извините…
— Шурик, — быстро сказала Зиночка, и ей опять захотелось плакать. — Немедленно явитесь к Николаю Константиновичу!
— Зинуля, позвоните лучше Славину, — сказал Карцев, и было слышно, как он зевнул. — Весь вчерашний скандал с этим кретином по технике безопасности выеденного яйца не стоит…
— Шура! — закричала Зиночка. — Немедленно приходите в цирк. Никакая здесь не техника безопасности!..
Карцев пришел минут через пятнадцать.
— Что стряслось? — тихонько спросил он и сунул Зиночке шоколадку.
Зиночка ничего не ответила и указала на кабинет директора. Карцев пожал плечами и постучал в дверь.
— Ты лети, — сказал директор цирка. — Тебе сейчас важно быть там… Я позвонил в Ленинград Соловьеву… Что нужно будет, заминка какая-нибудь — сразу к нему. У него знаешь какие связи…
Директор нажал кнопку, и в кабинет вбежала Зиночка, пугливо глядя на Карцева.
— Закажите мне Ленинград. Срочный, — сказал директор.
Всю дорогу от города до аэродрома в ушах Карцева стоял голос циркового экспедитора Гефта, который доставал Карцеву билет в Ленинград.
— Ну и что, что факт смерти не заверен! — кричал Гефт и потрясал телеграммой. — Ну и что? Смотрите на нее! Факт смерти ей не заверен!.. Не дай вам бог получить такой незаверенный факт!.. Чтоб вы всю жизнь не имели таких телеграмм!.. Мы снимаем лучший номер с программы, и мы не спрашиваем, заверен факт или не заверен!.. Что вам нужно заверять, что, я вас спрашиваю?!..
… Карцев не любил Веру. Он разошелся с ней года три тому назад и с удовольствием рассказывал о прекрасных отношениях со своей бывшей женой. Это заметно выделяло его из общего числа разведенных, которые кляли своих жен и выставляли напоказ свое холостячество, возвращенное, наверное, дорогой ценой.
А отношения были действительно хорошие. И Карцев и Вера словно освободились из длительного безрадостного заключения и теперь были по-хорошему благодарны друг другу. Они наперебой заботились о Мишке, который то несколько месяцев ездил по циркам с Карцевым, то отдыхал с Верой где-то на юге. Мишку это чрезвычайно устраивало. И только одного Мишка никак не мог уразуметь: когда же они опять станут жить все вместе — папа, мама и он, Мишка? Мишке было шесть лет.
Боже мой, что же теперь делать?.. Как же это все произошло? Что же там такое случилось?.. А может быть, ошибка?.. Может быть, все это ошибка?.. И Карцев вдруг с холодным отвращением понял, что он никакой ошибки не хочет. Фу черт! Какая дрянь в голову лезете.. Надо же!..
— Полет состоит из взлета и посадки, — сказала бортпроводница. — И продлится всего пятьдесят минут. Поэтому просим вас воздержаться от курения до прибытия в аэропорт назначения.
Курения — назначения… Аэропорт — аэроторт… Нет, напрасно их назвали бортпроводницами. «Стюардессы» лучше. «Бортпроводница» — это что-то наглухо застегнутое. Хорошие у нее ноги, у этой бывшей стюардессы, ныне бортпроводницы… У Веры очень хорошие ноги. Длинные, красивые ноги у Веры…