Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира

— Foile beanna, va vort! — Иорвет вырвал у меня из рук палку, которой я тыкала его в бок, и зашвырнул за край поляны.

*Бешеная женщина, изыди!*

— Ты обещал тренироваться со мной. Солнце уже высоко!

Про солнце я, конечно, загнула. Всю неделю, что мы с Иорветом шли от Врат Сольвейг по Пустошам, мы ни разу не видели солнца, серая дымка днём и ночью застилала небосвод. Лысые, поросшие бурым мхом деревья не отбрасывали тени на покрытую слежавшейся трухой голую землю. Из-за ошибки в расчётах, а может, из-за усталости, Йеннифэр и Трисс не донесли портал на добрые триста вёрст до перевала Эльскердег

в Огненных Горах. Иорвет поносил чародеек на все лады, злился на себя, что поверил им, и уверял, что нужно было переместиться обратно в Верген, а оттуда добираться самим да на лошадях. Попутно он успел чайной ложечкой выесть мне мозг за грамоту Роше, и мы вяло переругивались на эту тему, так как никакой вины я за собой не чувствовала и признавать тем более не собиралась.

Так что моё настроение было под стать настроению эльфа, и угрюмый уродливый пейзаж никак не способствовал его восстановлению. Тоска по Эскелю медленно отступала, но на её место приходили ярость и раздражение, и в немалой степени на Иорвета. Мне казалось, что было бы счастьем никогда не знать его, и я старалась задеть его, сделать хоть чуточку больно, так же, как больно было мне, как будто он был виноват в случившемся. А потом я смотрела на его силуэт у костра — он сидел, держал в руках трубку и смотрел на огонь, и я пугалась самой мысли, что могла бы так никогда его и не встретить.

Противоречивые чувства, одно разрушительнее другого, раздирали меня, и тело настоятельно требовало выхода этой энергии. Мне было мало того, что шли мы с раннего утра и до темноты, и на всех привалах я отрабатывала удары на гнилых трухлявых стволах, разбивая костяшки пальцев и добавляя новые синяки на ногах. Пока я двигалась, я жила, но как только мы останавливались, а особенно бесконечной ночью, когда нужно было в одиночестве стоять на часах, тоска возвращалась вновь — день ото дня чуть теряющая силу, чуть менее свербящая. Я чувствовала это, и оттого с ещё большим упорством продолжала свои экзерциции. Я хотела победить.

Наблюдая за мной, Иорвет нехотя согласился хотя бы раз в день тренироваться вместе. Вот и сейчас, едва согнав с себя сон, скоя'таэль сел на одеяле, потянулся, с отвращением осматриваясь вокруг, стащил с головы повязку и побрёл к роднику неподалёку. Запустил ладони в тёмную прозрачную воду, плеснул на лицо, на плечи, на спину с тугими мышцами. Я заставила себя отвернуться, сбросила куртку и сапоги — для тренировок эльф не утруждал себя надеванием доспехов и лишней одежды, оставаясь в одних штанах, да и мне было в удовольствие чувствовать босыми ногами землю — и пошла за выброшенной палкой.

— Я уже жалею, что взял тебя с собой, — мрачно сказал он, вернувшись.

Отросшие тёмные, ещё влажные после умывания волосы упали на правую сторону лица, скрыв пустую глазницу. Всё чаще Иорвет оставался на привалах без повязки, наматывая её и скрепляя ремешком только на переходах. Я протянула ему палку.

— Я хочу, чтобы ты сильно, очень сильно пожалел, что заставил меня идти с тобой.

Иорвет атаковал. Я уже могла продержаться около минуты против него, прежде чем Квен распадался.

— Я очень. Очень. Сильно. Жалею, — отрывисто, между ударами, проговорил он. — Довольна? Теперь мы можем завтракать?

— Нет.

Наконец, моя палка треснула и переломилась. На завтрак, обед и ужин мы готовили мясо странных животных Пустошей, похожих на полосатых морских свинок-переростков, которых удавалось подстрелить по дороге. Пару раз издалека мы видели огромных хищных крыс — скрекков, но пока они не рисковали приблизиться на расстояние выстрела, и только ночью, в непроглядной тьме, где заканчивался свет костра, тут

и там появлялись красные глаза, светящиеся между деревьев. Взятые с собой вяленое мясо и сушеные фрукты мы экономили: путь предстоял неблизкий. Каждый раз, когда мы кипятили воду, Иорвет доставал полотняный мешочек и добавлял в котелок щепотку сушёных трав. Только после этого эльф пил, и я решила, что, вероятно, эти травы обеззараживали воду. Мы разливали её потом по флягам.

Чем дальше мы шли, тем мрачнее становилось вокруг, и уже казалось, что конца и края не будет этим местам. Нам начали попадаться старые кострища с чёрными, присыпанными пеплом костями и битыми человеческими черепами. Время от времени неуловимые тени перебегали между стволами, а ночью всё чаще раздавался леденящий душу вой.

***

Иорвет схватил палку, упёршуюся ему в бок. Рванул на себя, будто ждал этого ежедневного утреннего ритуала. Меня дёрнуло за палкой, и я едва увернулась от кулака, летящего в нос.

— Иногда мне хочется… — он вскочил и со злорадной усмешкой на лице сделал руками движение, будто выкручивал мокрую ткань, — мне хочется свернуть тебе шею.

— Рукопашная? Отлично! — я ударила босой ногой по голому торсу, эльф поймал за лодыжку, болевой. В падении я пнула его пяткой правой ноги в грудь, пытаясь высвободить левую из захвата, и откатилась в сторону.

Мы кружили по поляне, я старалась не подпустить Иорвета близко и выискивала момент для ударов. Эльф бил молниеносно, я уклонялась и отпрыгивала. Нырнула под прямой удар, правой снизу захватила его руку у плеча, защищая голову согнутой в локте левой — клинч. Прилетел тычок в почку, ещё один, я схватила левой рукой шею эльфа, не выпуская из захвата, и саданула коленом. Встречный удар под дых вышиб дыхание, и я подпрыгнула, обхватив Иорвета ногами и прилепившись к спине, и продолжала бить правой рукой по рёбрам, а локтем левой по плечу. Эльф занёс руку, в ухо прилетел локоть. Не давая спрыгнуть, он схватил меня за ноги и упал на спину, подмяв под себя. Я грохнулась на лопатки, а Иорвет уже сидел у меня на бёдрах, сжимая ногами. Кулаки взметались. Закрывая лицо, из последних сил я притянула себя к нему, обхватила поверх рук и стиснула, плотно сжимая, чтобы он не мог ударить. Иорвет придавил меня всем весом к земле. Я дёрнулась, выгнулась, пытаясь скинуть его, вывернуться. Он приподнялся на руках — я не отцеплялась — и, навалившись грудью, бухнул меня спиной о землю снова. Я ещё ударила кулаком ему в бок и опять сцепила руки. Сквозь ткань рубашки я чувствовала его обжигающую кожу. Мы замерли, тяжело дыша, взгляды встретились.

— Пусти.

— Нет, — на его губах заиграла улыбка.

Я снова попыталась вывернуться. Бесполезно. Его губы были близко. Я застыла, в руках разлилась слабость.

— Ошибкой было сокращать дистанцию, — хрипло сказал он, и в следующий момент я ударила лбом, целясь ему в переносицу.

Эльф отклонился, предплечьем надавил на шею, и я вцепилась в его руку, отталкивая, чтобы хоть как-то дышать. На миг он мстительно нажал чуть сильнее, потом расслабился и отпустил меня.

— С тренировками закончено, — бросил он, глядя в сторону.

— Ты сдался, — сказала я, ещё чувствуя предательскую дрожь в теле и делая вид, что сосредоточенно отряхиваю перекрутившуюся, вылезшую из штанов рубашку.

— Считай так.

После обеденного привала мы наткнулись на первый след. Отпечаток босой человеческой ноги остался на грязи около полуиссохшего ручейка, по руслу которого мы шли. Присев на корточки, Иорвет внимательно огляделся по сторонам. Я сосредоточилась, но не почувствовала присутствия людей.

— Кто живёт в этих местах? — спросила я.