Очень долгое путешествие, или Инь и Ян
Шрифт:
Радостно кинулась к родным — как же я соскучилась! Но, как и в тот раз, они были неподвижны, не отвечали мне. Я больше не принадлежала их миру. Я стала привидением, пассажиром проносящегося мимо поезда, бьющейся в стекло мухой. Я стала невидимкой. Опустилась на пол около сына, обняла его. Кто же я теперь для них, когда мой мир выплюнул, исторг из себя копию меня? «Чёртов репликант, вот кто», — прошептала я. Подошла к прошлой мне, потрогала за руку — жива. «Это её семья, — горько подумалось мне, — я стала лишней». Подтащила плед к дивану, улеглась. «Я просто буду рядом с ними, хоть иногда», —
Неспешная жизнь в Каэр Морхене продолжилась своим чередом. Закваска на ржаной муке пузырилась и удваивалась каждый день. С Эскелем мы выложили из кирпичей в очаге нечто вроде духовки, и первый ржаной хлеб получился отличным. Я радовалась, что могу делать хоть что-то, чего они не умели.
Через пару недель, выйдя утром за водой, я заметила, что спокойно могу поднять два полных ведра. Жизнь на воздухе явно приносила свои плоды. Похоже, что время для следующего шага пришло.
После обеда, когда Весемир занимался своими делами, Ламберт куда-то исчез (в конюшне не было его серой кобылы), я подошла к Эскелю, который медитативно точил меч под сенью старого дуба:
— Эскель, я мечтаю стать ведьмаком, научи меня?
— Это невозможно, — ответил он.
КАЭР МОРХЕН. Глава 3. Круг Шепчущих Камней
— Но почему же?! — воскликнула я. — Да, я не стану такой как вы, но научусь хотя бы чему-нибудь! Иначе, когда я уеду отсюда, я буду полностью беззащитна не только перед монстрами, но даже и перед простым одиночным бандитом.
— Простой одиночный бандит учился выживать с детства, а у тебя всего лишь несколько месяцев.
— У меня нет другого выбора, я должна использовать это время по-максимуму!
Эскель покачал головой.
— Я могу показать тебе азы фехтования, но я никогда не учил никого ни травам, ни монстрологии.
— Это ведь лучше, чем ничего.
Он глубоко задумался. Я терпеливо ждала, готовая не сдаваться, пока не уговорю его. Эскель почувствовал это, взглянул на меня исподлобья и безнадёжно спросил:
— Ты ведь не отстанешь?
— Нет, — как можно решительней ответила я, — не отстану.
— Ну что же, пойдём.
В замке мы прошли в ту башню, где наверху располагались комнаты Весемира и Геральта. Внизу же ведьмаки оборудовали арсенал — в многочисленных деревянных стойках и стеллажах размещалась тьма-тьмущая мечей, сабель, арбалетов. Висели луки и стояли сундуки с частями доспехов. Эскель выдал грубые, все в пятнах, кожаные перчатки и подвёл к верстаку, на котором были навалены шлифовальные камни, обрезки кожи, тряпки, щётки, стояли бутыли с жидкостями.
— Смотри, эти мечи нужно очистить от ржавчины, — он провел мимо всех стоек к углу, где кучей валялось явно самое никудышное оружие. — Сначала проходишь тряпкой. Если не помогает, то вот этой щёткой. Если и этого мало, то вот ещё тряпка, надо смазать жидкостью отсюда, подождать и повторить по необходимости. Когда все мечи будут чистые, приходи, научу шлифовать.
Ведьмак выглядел чрезвычайно серьёзным, я его не узнавала. Он обернулся в дверях:
— Да, и ни в коем
Я не задавала вопросов, и он ушёл. Вытянула из кучи массивный меч с кожаной оплёткой на рукояти. Первый раз в жизни я держала в руках такое оружие. К моему удивлению, меч был не слишком тяжёл — килограмма два, два с половиной. Я-то считала, что он должен весить с десяток.
До вечера я натирала, драила и скребла. От ядреного запаха кислоты для протирки лезвий слезились глаза, однако большая часть мечей была готова. Многие из них остались изъеденными в местах, где раньше была ржавчина, и потеряли гладкость, но ни следа самой ржавчины больше не было. Я смазала готовые мечи маслом и отправилась ужинать.
За столом ждали Весемир с Эскелем, Ламберт так и пропадал где-то, и оба ведьмака сидели с похоронным видом.
— Я закончу сегодня, — сообщила я Эскелю.
— Тебе не обязательно заканчивать сегодня.
— Нет, я хочу двигаться дальше, — твёрдо произнесла я, глядя ему в глаза.
Он понял, что я понимаю, что мечи — это только первое крохотное испытание в надежде, что я не захочу продолжать. Но оно хотя бы имело смысл — так или иначе ухаживать за оружием мне придётся. Хорошо, что он не попросил отделять гречку от риса! Возможно потому, что ни гречки, ни риса здесь не было.
— Ладно, завтра шлифовка, заточка, полировка.
Шлифовка, заточка и полировка отняли ещё пару дней, так как другая работа никуда не делась. Я пропадала в арсенале всё свободное время и пересекалась с остальными обитателями замка лишь за едой. Наконец, на третий день, когда мы поужинали, и ведьмаки устроились у камина, я объявила, что всё готово.
— Добро, — Весемир откашлялся, — иди сюда, девочка, посиди у огня с нами. Эскель рассказал о твоей просьбе, и он настаивает на том, что ты сможешь…
— Да, я хочу учиться ведьмачьему делу, пожалуйста, пожалуйста…
— Погоди, не сепети, — неторопливо продолжил Весемир. — Ты знаешь, что раньше ведьмаками могли стать только юноши и только после Испытания Травами. Те времена ушли безвозвратно. Мы пробовали воспитать ведьмаков без мутаций. Для них для всех это плохо закончилось… Кроме Цири, но у неё своя судьба. Да и где сейчас Цири, не знает никто.
Он помолчал.
— Все эти дни мы, конечно, присматривались к тебе. Ты упряма и не боишься препятствий, но этого мало. Путь ведьмака — трудный путь. Даже если бы Испытание Травами ещё можно было проводить, сейчас я бы не воспользовался Правом Неожиданности, чтобы набрать новых детей, хоть бы такая возможность предоставлялась каждый день.
— Жаль, что ты не додумался до этого много лет назад, — подал голос Ламберт.
Он полулежал в кресле у огня и смотрел в потолок, закинув ноги на каминную решётку и заложив руки за голову.
— Я был на Пути.
— Ты и сейчас на Пути, — тихо сказал Эскель.
— У меня тоже есть здесь путь, — вклинилась я, — и мне надо найти его. Возможностей не так много: знатную даму сыграть я не смогу, служанки привязаны к господам, профессии у меня здесь нет…
— Ты думаешь логически, дитя. А ведьмаками становятся потому, что иного выбора нет.