Очень драконий Новый Год
Шрифт:
Ленни покаянно опустил голову.
– Да, - буркнул он.
– Я просто забыл.
Хм. Неужели правда? Или попытка казаться достовернее? Что же, тогда...
– Ленни, если ты писал эту курсовую, то, очевидно, готовился её защищать. Ну-ка расскажи мне, что ты помнишь?
Он не стушевался, а наоборот - просиял. И начал вполне стройно рассказывать. Уж не знаю, существовал ли этот самый грызун в природе, но над материалом парень определённо работал. Уже что-то.
Где-то на средине монолога Ленни (в процессе которого я убедилась,
Алан вызывает? С чего бы?
*
– Так ты у нас, значит, уводишь магистра Вората из семьи?
– Алан строго сдвинул брови, но глаза смеялись.
– И из ревности чуть не довела его жену до выкидыша? Джана-Джана, как тебе не стыдно!
Я сдавленно простонала.
– Об этом говорит вся Академия?
– Как минимум, весь преподавательский состав.
– Что же, - вздохнула я.
– По крайней мере, это не самое худшее из того, что мне приписывали. Помнишь тот слух, как будто я прихожу к тебе по ночам в облике фомора и запугиваю?
Ал не выдержал и всё же рассмеялся.
– О, да, - простонал он сквозь смех.
– Хотя мне больше понравилась та версия, где я - любитель нестандартного, и в облике фомора ты меня не запугиваешь, а удовлетворяешь... Ладно, а теперь без шуток. Что за ерунда произошла между тобой и Воратом?
Я поморщилась, но всё рассказала: Ал имеет право знать.
– ... Скорее всего, слух распространила профессор Бозия, - закончила я.
– Она стала свидетелем нашего объяснения.
– Ох уж эти мне бытовики, - поморщился Алан.
– Глаза бы мои их не видели...
Я на это только сочувственно покачала головой. С одной стороны, такое предубеждение против кафедры ректора не красит, с другой - приятеля я понимала, как никто.
Дело в том, что Высшую Школу Бытовых Чар переселили в наш МУЗ в ходе очередной образовательной реформы, проходившей под типичным для таких случаев лозунгом: "А не изобразить ли нам кипучую деятельность, чтобы потом попилить бюджет?!" Министерство образования радостно раскурило какую-то особенно забористую трубку мира, поймало на этом приход и выпустило постановление о присоединении училищ и высших школ широкого профиля к МУЗам. Нам досталось счастье бытовое и провинциальное.
Сказать, что слияние учебных заведений прошло тяжело - ничего не сказать.
Дело в том, что в нашем МУЗе Алану за последние годы удалось навести какой-никакой порядок. По крайней мере, было наложено строжайшее вето на взятки, уволены совсем уж некомпетентные преподаватели, вышло из моды кляузничество, не приветствовался фаворитизм и отношения студент-преподаватель. А вот Высшая Школа жила по совершенно другим законам, и введению новых методов предсказуемо никто не обрадовался. В воздухе заплясало старое, как мир, знамя с гербом в виде дохлой лошади и надписью: "Мы всегда так скакали... то есть, учились..." Как итог, последние несколько лет Ал вел позиционную войну с бытовиками.
С переменным успехом. Настолько переменным, что любое упоминание профессора Бозии вызывало у спокойного обычно Алана нервный тик. При этом, уволить её по ряду юридических и политических причин он не имел никакой возможности - как минимум, пока что.
– Ладно, речь не о бытовиках, - Ал коротко хмыкнул.
– А вот Ворат и эта его пассия... Я должен напоминать, что предупреждал?
Мне на это только и осталось, что плечами пожать.
– Да, предупреждал. Но я всё равно не изменю своего мнения.
– Всё равно не хочешь, чтобы я его увольнял?
– приподнял бровь сид.
– Начинаю подозревать, что слухи о твоей влюблённости не беспочвенны...
– Нет, не беспочвенны, - улыбнулась я.
Алан застыл, и на лице его возникло какое-то... странное выражение, нечто среднее между шоком, отвращением и обидой.
– Шутишь?
– уточнил он осторожно.
– Не-а, - я лукаво прищурилась, полюбовавшись выражением его лица, и добила.
– Я страстно, глубоко и трепетно влюблена в Вората.
Алан впервые на моей памяти почему-то не нашёл слов.
– Я влюблена в его талант, - добавила я после паузы.
– Я завороженно наблюдаю, как он исцеляет порой самые сложные случаи нарушений в человеческом мозгу. Я порой прихожу на его лекции, да. Потому что всегда приятно слушать лектора, который понимает свой предмет так досконально и может объяснить простейшими словами, который каждую неделю-другую приносит студентам новый пример из своей клинической практики. Я влюблена в этот талант, даже если человек, который им обладает, не вызывает у меня особенной симпатии.
– Ты умеешь признаваться в любви, - усмехнулся сид.
– А ещё - издеваться.
– На самом деле нет, совершенно не умею ни того, ни другого. Но в данном случае всё же признаюсь. И издеваюсь - совсем немножко. Просто не хочу, чтобы ты всё же его уволил. Люди поговорят и замолчат, а вот кого-то на это место будет очень нелегко найти.
– Незаменимых не бывает, - фыркнул Ал.
– Верно. Но всё упирается в качество замены и её цену, не так ли?
Алан медленно кивнул, чуть нехотя признавая за мной правоту. Как и в первый наш разговор на эту тему, собственно.
– Ты права, и меня это раздражает, - сказал он.
– Студентка и преподаватель - это неэтично, ради Пряхи! И создаёт прецедент. Я уж молчу о том, что ей только исполнилось девятнадцать. Для меня это... даже не знаю... мерзость.
– Понимаю, - вздохнула я.
– Но у людей и сидов разное представление о юности. Опять же, там ещё спорный вопрос, кто кого совратил. Любина из тех провинциальных девушек, у которых программа-минимум для учёбы - не столько получить диплом, сколько подыскать в МУЗе достойную партию. За тем, как она обхаживала Вората, вся Академия наблюдала. Это не было его инициативой... хотя он и думает иначе, конечно.