Очень грязная история
Шрифт:
А тогда я совершила вторую страшную ошибку в своей жизни, даже не догадываясь, что буду не только корить себя за нее, но и благодарить. Уже судьбу. За новый шанс, за будущее, за найденное предназначение, которое могла пропустить, пытаясь быть похожей на любимых братьев, которыми безмерно гордилась.
В тот день, когда мама вновь появилась в нашем доме, я его покинула, предпочтя жить отдельно. Мне требовалась реабилитация, я выбрала полувоенный спортивный лагерь, находящийся
Сначала была курсантом, затем возглавила группу, а потом согласилась остаться там же наставником.
Не жалела об этом до сих пор.
Занятия по ситуативному анализу у нас вел директор Службы Маршалов Союза.
Окончательно окунуться в воспоминания не дала реплика Виктора:
– Ну, я же не самоубийца!
О кодовой фразе мы не договаривались, но эта прозвучала, почти как приказ.
Резко дернувшись, вырвалась из захвата.
Криво усмехнувшись, окинула обоих тяжелым взглядом.
– Вы тут пообщайтесь, а мне, кажется, пора. – И, не дав возможности высказаться, крикнула стоявшему у стойки Сиши: – Этот господин, – кивнула на Шаевского, – расплатится.
Останавливать меня никто не стал, но это уже была заслуга Виктора. Он махнул рукой, мол, не стоит, сам разберусь.
Я не успела еще дойти до конца улицы, когда он меня догнал. Передал вроде как забытую сумочку, шутливо ударил плечом.
– И как, это того стоило?
Остановилась, посмотрела на довольную физиономию напарника.
– Ничего особенного, – развела руками. Заметив, как в его глазах появляется наигранное разочарование, добавила: – Если, конечно, не считать уверенности в том, что здесь находится Горевски.
Кажется, для него это стало приятным сюрпризом.
Глава 3
– С Горевски – согласен. Но посмотреть издалека стоит. Для уверенности.
Я задумчиво кивнула, еще раз перебирая те немногие зацепки, которые позволили мне идентифицировать молодого любовника оперной примы, как Валесантери.
За свой талант Люсия пользовалась уважением приамцев. Но… трехлетний контракт, муж, оставшийся в Союзе, погибший сын и… интересный мужчина, которого частенько видели рядом с ней. Никто не осуждал, что не мешало обсуждать и делать выводы.
Признаться честно, я не рассчитывала на что-то серьезное от своего похода в бар, где собирались столичные журналисты, но сведения о сотруднике Шторма делали его не бессмысленным.
– Вечером – спектакль. Раз уж мы отдыхаем…
Виктор в ответ улыбнулся.
– Только без сообщений в прессе о таинственной незнакомке, которая составила конкуренцию самой Великолепной
Насмешливо приподняла бровь:
– Это вызов?
Тот качнул головой:
– Предостережение.
Обстоятельный разговор мы отложили до возвращения в отель. Не только мера предосторожности – за нами продолжали настойчиво следить, но и мое желание еще раз разобраться в собственных мыслях и ощущениях. А вот в них была путаница, и касалась она, как ни странно, в том числе и Виктора.
Увы, ассоциации выглядели пока настолько расплывчато, что до какой-то стройной картинки было далеко. Лишь отдельные имена, среди которых наиболее подозрительными были три: Шторм, Горевски и… третий сидел в кресле и смотрел на меня.
Заставив себя не поддаваться навязчивой идее, которая вполне была способна отравить мне жизнь, попросила:
– Повтори еще раз, что сказал шеф?
Во взгляде Виктора появилась ирония, но от комментариев он воздержался, сделав вид, что забыл о моем отчете, который я еще не закончила.
– У нас двадцать четыре часа свободы. Потом либо домой, либо начнем реализовывать мое предложение.
– Лучше бы первое, – выдохнула я. – А что Ромтттез?
И опять Шаевский обошелся без намеков:
– Сначала отказался разговаривать, а когда узнал, что твоя просьба, обещал что-нибудь придумать.
– Вы с ним так и…
– Не поговорили, – криво усмехнулся Виктор. – Ты не о том беспокоишься.
Я ответила ехидной улыбкой:
– А если это тебя внутренне гнетет? А вдруг…
– Лиз, – угрожающе прорычал он, – у моего терпения тоже есть пределы! – Наигранный испуг на моей мордашке напарника слегка смягчил: – Только не говори, что наш друг Валесантери – единственная новость.
Поднявшись с дивана, прошлась по комнате.
– Придется именно это и сказать. – Виктор молчал, никак не реагируя на мое признание. – На Эстерии – тишь да благодать. Ничего, за что можно было бы зацепиться. У меня даже возникло ощущение, что у всех блокировка. Навеселе, а ни одного подозрительного высказывания.
– Судя по добытым твоей подругой данным, все так и есть, – подумав, выдал Шаевский. – Если бы не похищения…
– И я о том же, – развернулась я к нему. – Ладно, о последнем могли заставить молчать, но в остальных не было ничего… – Я замерла, не договорив. – Говоришь, следили за тобой?
Виктор качнул головой:
– И за нами.
Я возразила, но без нажима. Мелькавшие в голове мысли были интереснее, чем спор с ним.
– Мы были вместе.
– Меткое замечание, – фыркнул он. – Не хватает данных?