Очень опасная игра
Шрифт:
Хотя в том году он был единственным, кроме меня, пилотом, работавшим в Лапландии на чартерных рейсах, в аэропорту я с ним встречался редко. Адлер был хозяином гидросамолета «Цессна-195» и предпочитал стоянку на воде, то есть почти в самом Рованиеми в трех милях южнее аэропорта.
Завидев меня, он подскочил ко мне и схватил за руку. Я подумал было, что естественным продолжением подобного приветствия станет драка, но потом понял, что он намеревался лишь побеседовать со мной, не вызывая подозрений у окружающих.
— У
— Возможно, срезал где-то уголок.
Мы говорили по-шведски. Оскар принадлежал к малочисленной горстке финнов с преобладанием шведской крови, считавших себя избранной частью нации. Немного ниже меня ростом, с острыми чертами лица и прямыми волосами мышиного цвета — характерного для шведов, хотя в кино их представляют исключительно блондинами.
— Послушай, я просто хотел тебя предупредить, понимаешь?
— Да успокойся, все в порядке.
— Не занялся ли ты контрабандой спиртного? Ящик виски? Туши лосиного мяса или дичи, отстрелянной не в сезон?
Я отцепил его руку от своего плеча.
— Да нет, все лето я провел за вязкой носков в богадельне Ивало. В чем, собственно, дело?
— СУОПО здесь. — Он изобразил победоносную улыбку и чуть отстранился, чтобы лучше оценить результат своего сообщения.
Я попытался сделать вид, что обеспокоен гораздо меньше, чем это было на самом деле.
СУОПО — это контрразведка сил внутренней безопасности. Полет в запретной зоне, способный вызвать международный скандал, был делом СУОПО, и, видимо, не самым пустяковым.
Кивнув как можно более небрежно, я спросил:
— А я-то тут при чем?
Его худое угловатое лицо выглядело разочарованным.
— Они расспрашивали всех пилотов, и я подумал, что тебе надо знать… теперь мы можем по крайней мере согласовать наши версии. Со мной инспектор уже беседовал.
Я облокотился на верстак и закурил.
— Да нечего нам согласовывать, Оскар. В чем проблема?
— Послушай, — теперь его лицо стало серьезным, — я сказал ему, что не знаю, кого ты в этом году перевозил. Ты тоже говори, что не знаешь, кого возил и зачем. Ладно?
Замечательный ответ! Способный ввести опытного охотника за шпионами в заблуждение и заставить спокойно вернуться домой. У меня складывалось впечатление, что Оскар специально постарался, чтобы моя работа на «Каайю» выглядела подозрительной.
Я пожал плечами:
— Ну ладно. Я действительно не знаю человека, которого ты возил. Кто он?
— Это не имеет значения, — сказал он, но тут же понял, что такой ответ выглядит не слишком убедительно, и продолжил: — Я возил только охотников и местных. И вообще, работы было мало. Неважный год.
Так оно и должно быть, если с ним не заключили контракт на поисковые геологические работы, а я действительно не слышал, чтобы такой контракт с ним существовал.
— Ну хорошо, — кивнул я. — Где я могу найти этого типа из СУОПО?
На этот раз он действительно выдавил шепотом:
— Прямо у тебя за спиной.
Я повернулся, постаравшись не выглядеть при этом слишком суетливым. Он стоял в воротах ангара, против света был виден только силуэт человека в шляпе и с портфелем.
— Пилот Кэри? — спросил он по-фински. Работники этого департамента всегда вежливо обозначают вашу профессию.
— Слушаю вас.
Он подошел, протягивая руку, и я пожал ее. Когда свет из дверей перестал мешать, я смог разглядеть, что он высок, лишь чуть пониже меня, и на несколько лет старше. У него было худощавое лицо с умеренным количеством бородавок, присущих большинству финнов, крупный клювообразный нос и серые глаза.
Его однотонный темно-серый костюм и светло-серая шляпа-борсалино выглядели бы более уместно на улицах Рованиеми. Однако на лице у него отсутствовал загар, которым все обязательно обзаводились длинным лапландским летом. Значит, прислан он из Хельсинки, и это исключало всякую надежду на то, что предстоит всего лишь рутинное, формальное выяснение каких-то обстоятельств.
— Вы хорошо говорите по-фински? — вежливо поинтересовался он.
— Не достаточно хорошо для разговора с полицейским, — ответил я по-английски.
Как вскоре выяснилось, с английским у него было все в порядке. Он дружелюбно покивал и заговорил на безупречном английском:
— Очень хорошо. Будем говорить по-английски. Я Аарни Никканен из СУОПО. Можем мы побеседовать где-нибудь в другом месте?
Он улыбнулся через мое плечо Оскару, затем зашагал из ангара, а я потащился за ним следом.
— Сегодня вы летали? — спросил он.
— Доставил кое-какие продукты американскому охотнику.
— Мистеру Хоумеру?
— Да.
— A-а… Удивляюсь, как ему удалось вас зафрахтовать?
Никканен остановился у передвижного трапа и плюхнул портфель на верхнюю ступеньку. С одной стороны портфеля была выпуклость, судя по всему, сверток с сандвичами. Или пистолет. Сняв шляпу, он прикрыл ею ту самую выпуклость. Полицейский был почти лыс, но не пытался спрятать лысину под седыми прядями, сохранившимися на висках.
— А где вы его высадили?
— Около восьмидесяти миль к северо-западу отсюда. На краю запретной зоны.
— Но не в ней?
— Нет.
Другого ответа он и не мог от меня ожидать. Но в конце концов, у него теперь был факт, который без особого труда можно проверить. Если только именно это ему нужно было выяснить.