Очень опасная игра
Шрифт:
Глава 1
Аэропорт Рованиеми представлял собой хаотическое нагромождение камней и песка. Впрочем, этим летом в любом аэропорту Финляндии творилось то же самое. Реконструкция была в самом разгаре и должна была закончиться к тому моменту, когда поток туристов возрастет настолько, что сделает целесообразным использование на внутренних линиях реактивных самолетов. А тем временем вполне приличный аэродром был превращен в руины.
В порыве
Он ждал меня почти в самом конце этого тротуара. Я вполне смог бы принять его за архангела Гавриила, будь он чуть повыше ростом. В светлом плаще и шляпе он выглядел таким щеголем; свои роскошные чемоданы он сложил под навесом вдоль тротуара таким образом, чтобы они оставались сухими, а мне предоставил мокнуть снаружи.
Покрой и цвет одежды свидетельствовали об их нефинском происхождении, и я обратился к нему по-английски:
— Вы наверняка не слишком-то огорчитесь, если я, перебираясь через ваш багаж, сломаю себе шею.
— Мистер Кэри? — спросил он.
— Да, это я, — ответил я и прищурился, чтобы рассмотреть его внимательней. Поначалу я никак не мог сфокусировать на нем взгляд, он виделся мне как бы сквозь пелену тумана, но в тот день это, пожалуй, касалось всего увиденного мною.
Он был невысоким и несколько грузноватым, но не низкорослым. Его однобортный плащ без пояса цвета слоновой кости смотрелся гораздо дороже своих кипенно-белых собратьев массового пошива. Плащ выглядел безупречно чистым, но при этом не производил впечатления только что купленной вещи. Его шляпа — американская версия островерхой шапочки для гольфа — была из того же материала. Легкие, начищенные до блеска коричневые туфли с тиснением довершали картину. Одежда говорила об изысканном вкусе и состоятельности ее владельца и, похоже, он чувствовал себя в ней комфортно.
Весь облик этого человека и особенно его лицо казались чем-то совершенно инородным на этом перепаханном летном поле на широте Полярного круга. Оно было круглым и мягким, с каким-то ангельски-детским выражением больших серых глаз. Но сам он вряд ли разделял подобное мнение о себе, и среди его багажа можно было заметить четыре ружья, в изрядно потертых ружейных футлярах.
— Извините, сэр. Я — Фредерик Уэллз Хоумер, — сказал он, протягивая руку. У него был слегка приглушенный американский акцент. Свое имя он произнес так, как, видимо, привык его произносить, не делая ни малейшей попытки произвести на меня впечатление. Я пожал ему руку. Она была изящной, холеной, но крепкой. — Мистер Кэри, не могли бы вы доставить меня на самолете в одно место?
Эта мысль глухо и больно отозвалась в моей черепной коробке. Я замахал руками.
— Потом, потом. Поговорим, скажем, после завтрака.
— После завтрака, сэр? Сегодня? Боюсь, что для завтрака уже слегка поздновато, — вежливо возразил он. Мягкая, сдержанная мимика выдала его возраст — около тридцати пяти. На несколько лет моложе меня по возрасту и на целый век по нынешнему самочувствию.
Надо сказать, его замечание было не лишено смысла: наша встреча состоялась около четырех часов дня.
— Я только что прилетел из Стокгольма и пребываю в состоянии сильнейшего похмелья. Перед вылетом мне не хотелось ни есть, ни пить, и сейчас, по правде говоря, не хочется. Но если я собираюсь остаться в живых, то надо все-таки выпить хотя бы чашечку кофе.
При мысли о кофе его лицо стало вновь расплываться у меня перед глазами. А в моем сознании возник вопрос:
— Как вы узнали, что это я?
Он мягко улыбнулся:
— Мне сказали искать высокого, худощавого англичанина, который летает на амфибии «Бивер» и одетого так же, как вы.
Этому человеку определенно нельзя было отказать в воспитании. «Одетого как вы» означало бейсбольную кепку, промасленные тиковые брюки цвета хаки, кожаную куртку, выглядевшую так, словно я в ней удалял нагар с поршневых колец (а скорее всего, так оно и было), и американские десантные ботинки, к правому из которых крепился нож «фарберин», какими были оснащены коммандос.
Я понимающе ухмыльнулся в более или менее правильном направлении и заявил:
— Вы меня не обманете. Вы же настоящий Ли Роберт Э. [1] , знаменитый джентльмен с Юга.
1
Ли, Роберт Эдуард (1807–1870) — американский генерал, главнокомандующий армией южан во время Гражданской войны в США; одержал ряд побед, но в конце концов капитулировал (1865). До конца жизни был президентом колледжа в Вирджинии. В 1900 г. избран в Национальную галерею славы.
— Мне не хотелось бы вас разочаровывать, но по крайней мере мы — выходцы из одного штата.
— Вирджиния, — сообразил я. Мы удовлетворенно кивнули друг другу, и я стал пробираться через его багаж к кофейному бару.
Я заполучил большую чашку черного кофе и в одиночестве отправился в тихий уголок расправляться с ней. Но не успел я обрести способность выносить громкие звуки, как кто-то с грохотом отодвинул стул напротив, плюхнулся на него и с не меньшим грохотом придвинулся к столу. Роберт Э. Ли никогда не позволил бы себе поступить так с больным человеком. И это было истинной правдой: за столом сидел Вейкко.
— Когда ты сможешь закончить работу для компании «Каайя»?
Он обратился ко мне по-английски, и я даже в своем тогдашнем состоянии понял, что ему что-то от меня нужно. Обычно мы разговаривали с ним по-шведски. Финский язык — один из самых трудных в мире, и мне никак не удавалось освоить его должным образом. Но я хорошо говорил по-шведски, а у большинства финнов он был вторым языком.
Но по большей части мы с Вейкко вообще ни о чем не разговаривали, поскольку он был самый большой жулик в Лапландии. Я не избегаю общения с подобными типами, за исключением совсем уж отпетых проходимцев, известных всей Лапландии. К тому же мне не было известно, какую именно аферу он затеял в этом году.
— Отвали, — буркнул я. — Дай мне умереть спокойно.
Он перегнулся ко мне через стол.
— Если сможешь быстро закончить дела с «Каайей», у меня найдется для тебя работа. Не здесь, в Швеции.
Я попытался сфокусировать на нем свое внимание. Он совсем не был похож на Деда Мороза и по-прежнему выглядел как самый большой жулик в Лапландии: невысокий крепыш, а его двубортный костюм выглядел в этом суровом краю так нелепо, как, скажем, выглядела бы нежная лилия.
Он развел руками и улыбнулся счастливой, открытой улыбкой продавца подержанных автомобилей.