Очень прекрасный принц
Шрифт:
Наивысшее достижение любой леди — понравиться принцу и тем самым упрочить власть своей семьи. Об этом все романы и сказки. Но...
— Ничего, мама. Ничего не может быть важнее, — я опустила голову, якобы выражая свою покорность. На самом же деле я прятала глаза. Это был мой способ кричать “Нет!”. Беззвучно, но… только так я умела.
До знакомства с Бэном (нет, не вспоминай!) единственными настоящими друзьями моими были книги. Мы с ними были похожи: прятались в темноте и тишине пыльной фамильной библиотеки, как призраки давно минувшего славного прошлого. Времени, когда моя семья действительно
Однажды в одной старой книге я нашла заметки и письма Улиты Деаркарской, одной из моих дальних родственниц. Во времена драконьих завоевательных войн она была убеждённым борцом за независимость, стала одной из немногих женщин, сражавшихся в частях регулярной армии, организовывала подпольное сопротивление. Если взглянуть на фамильный портрет, то мы похожи.
Но, конечно, только внешне. На деле же мне далеко до мужества Улиты. Она была невестой короля и не дрогнула перед лицом самого Первого Императора, принимая смерть от его руки… Я боюсь смерти. Боюсь боли. Всего боюсь, если честно.
Моей смелостью всегда был Бэн. С тех самых пор, как я в свои десять застала его за воровством пирожных, он всегда был смелым за нас двоих. Я же просто верила ему. И в него. Была готова убежать с ним и жить жизнью обычных людей. “Мы — маги, — говорил он, — и везде сможем устроиться”. И смелость, что светилась в его глазах, вдохновляла и меня.
Возможно, наш побег и удался бы, если бы о нём не узнал ещё один человек. Тот, кого я раньше считала другом. Но… он рассказал всё родителям. И папа уговорил Бэна от меня отказаться, а мама занялась мной. Она не лгала, но объяснила, что эта затея — просто ерунда. Что я умею? Что могу? Не способная самостоятельно одеться, трусливая, болезненная, ничего не умеющая. Та, за кого готовят, убирают и стирают слуги. Та, за кого платят родители. Та, у которой нет ничего своего.
Жалкая.
Так что мне очень подошли слова Улиты из её переписки: “Я буду драться до конца, до последней капли крови. Это моя страна, и я умру вместе с ней на этих стенах. А вам, сестра, в ответ на все советы я скажу лишь одно: опускать глаза вниз — это протест жалких и никчемных, протест беспомощных. Те, кто опускает глаза, ничего никогда не меняют”.
Тогда я подумала, что мне, жалкой и никчемной, такой протест подойдёт. Опустить глаза, чтобы моё осталось только моим. Чтобы мои чувства, закрытые на сотни замков, не отразились во взгляде.
— Ты слушаешь меня, Дайяна?
Это снова случилось: я ушла в себя настолько глубоко, что не заметила её слов. Вздрогнула.
— Простите, матушка. Я задумалась.
— Какая ты поразительная недотёпа, Дайяна! — рявкнула она.
Я сжалась. Меня всегда пугали громкие звуки, от криков я становилась ещё более глупой и беспомощной. Мать всегда пользовалась этим, если нужно было меня наказать.
— Итак, ещё раз, — она немного сбавила тон, очевидно, удовлетворённая моей реакцией. — Сейчас мы заедем ненадолго в городское имение, где ты получишь инструкции от отца. Потом необходимо посетить салон косметической магии, и модистку, и лавку ароматов, и магазин всяких женских хитростей. Так больше шансов, что принц отринет разговоры и сразу потащит тебя в постель.
— Я должна буду…
— Разумеется! — закатила глаза она. — Благодаря змее ты — его фаворитка. Такую возможность нельзя упускать! Переспишь с ним, и у нас будет повод просить о маленьких одолжениях… Жаль, конечно, что нет времени на то, чтобы восстановить твою девственность. Но имеем, что имеем; поистине хорошо, что в этом смысле драконы непереборчивы.
Я прикусила губу, вспоминая рассказ Лисси.
— Но ведь мать принца заболела, — заметила я тихо. — Едва ли он захочет…
— Мать? — матушка коротко хохотнула. — Не смеши меня, милая. Вот ты бы считала матерью любовницу отца?
Я могла бы сказать, что в умных книгах пишут: у драконов и оборотней порой встречается полиамория. Но я не стала. Мать не признаёт таких вещей; для неё преступно всё, что не традиционно.
— Что бы там ни было, сориентируйся по ситуации, — продолжила она. — Пожалей его, если надо: мужчины это любят. Погладь, обними, и вы всё равно окажетесь в одной постели. У мужчин всегда всё к этому сводится, они так устроены. Наш же удел — терпеть и уметь этим пользоваться.
Я снова опустила глаза.
С Бэном мне не приходилось терпеть. Мне было просто хорошо с ним. Да и до... интимного у нас дошло вот совсем не сразу. Мы очень долго были тайными друзьями, без намёка на личное. И мне не казалось, что для Бэна важно только это... Но что я знаю о жизни? О том, как это с кем-то другим? Может, мама права. В конечном итоге, у неё опыт. Она многие вещи знает лучше.
*
— Ты вернулась, — тёплое дыхание коснулось кожи. Приятный мужской голос обернулся вокруг нежным шёлком.
Я подавила дрожь, вспомнив, что Лисси предупреждала о подобном: принц может появляться в моих покоях, когда ему заблагорассудится. Это верх неприличия, конечно… но о каких приличиях тут можно, право, говорить?
— Да, — я обернулась. Меня так и тянуло присесть в реверансе, но инструкция гласила: “Смотри прямо. Обращайся на ты”. Я старалась ей следовать. И смотрела на принца-дракона, не опуская глаз.
Было в этом что-то сладко запретное: притворяться Лисси, такой смелой и уверенной. Забавно это, верно? Сначала она играла мою роль, а теперь мы поменялись местами. Полагаю, философы древности углядели бы в этом иронию… А ещё назвали бы мою завистливую ненависть по отношению к ней слабостью. Но что я могу сделать, если эта змея — та, кем я хотела бы быть? Смелая, самостоятельная, красивая, решительная, хищная. Такую бы никто не счёл жалкой.
Даже моя мать.
Я знала, что родители собираются через работодателя Лисси позаботиться о том, что она не скажет ни слова. Слышала их разговор. Возможно, они планируют угрожать ей или даже шантажировать, не знаю. Был даже миг, когда я хотела предупредить змею о надвигающихся проблемах, но не успела. Не смертельно же это, правда? Она притворяется другими людьми и должна допускать, что подобная работа сопряжена с проблемами. Она разберётся. Такие, как она, это умеют.