Очень светлые неприятности
Шрифт:
— Пририсовать?! — Фуфендуйский схватился за сердце. — Да как вы вообще могли такое подумать? Мы честные творцы! Никакого приукрашивания и магии! Только честное отображение реальности!
Он так разволновался, что схватил со стола кауаффейницу и выпил залпом, даже не заметивкипяток. И, вращая глазами, рухнул на стул, вытащил веер и принялся яростно обмахиваться.
— Пририсовывают только разорившиеся до рваных штанов роды. А вам даже при разорении придётся брать великана. Статус, знаете ли! Вы бы знали, чего мне стоило подстроить расписание
— Уговорили, давайте вашего Олега.
— Альбертовича! Тёмными богами прошу, только по имени-отчеству. Он же творческий великан, у него муза! И райдер, между прочим, на три страницы.
Чтоб я так жил, обалдеть просто. Вот кем надо быть — творческим великаном! Ходишь по свадьбам, даёшь новобрачным постоять на ладони, требуешь уважительного отношения и денег. Удобно устроились, хочу заметить. Интересно, эту традицию они сами придумали или приспособились к существующей? И кто был тот умник, первым уговорившим великана дать новобрачным постоять на ладошке для позирования художнику?
Глава 5
Великан произвёл неизгладимое впечатление на обитателей замка. Такого масштабного гостя здесь никогда не видели! Даже мне стало не по себе: ростом в три этажа, тяжёлая поступь, породистое лицо тёмного дворянина, парадный костюм и начищенные туфли. Рядом с ним даже граждане пенсионного возраста чувствовали себя детьми.
— Какой мужчина! — вздохнула бабушка, наблюдая за великаном с крыльца дворца.
— Что? — нахмурился оказавшийся рядом мумий.
— Большой, говорю.
— Да, такого не прокормишь.
Я согласно кивнул: спасибо тёмным богам, что у него график и другие заказы — останься такой гость на свадьбу, продуктов пришлось бы заказывать в три раза больше. А если он возьмётся орать “горько”? Половина гостей оглохнет, а половина сляжет с инфарктом.
— Дяденька!
К великану подбежала Дитя Тьмы и потыкала в туфлю вилкой. Олег Альбертович даже не заметил кроху.
— Дяденька! — девочка заорала, переходя в ультразвук.
— А? Что?
Великан наклонился, пытаясь рассмотреть девочку.
— Дяденька, а ты светлых ногами топчешь или ручки-ножки им отрываешь?
Олег Альбертович закашлялся от неожиданного вопроса. Дитя восприняла это как ответ.
— Значит, ручки-ножки, — она кивнула, — очень хорошо. Будешь отрывать — меня позови, я покажу кому.
— Вы, как всегда, вовремя! — к великану уже бежал Фуфендуйский, крича и размахивая руками. — Даже чуть-чуть раньше! Через десять минут мы будем готовы начать!
— Не торопитесь, — пробасил великан, — для Владыки я могу выделить побольше времени.
Фуфендуйский развернулся и бросился ко мне.
— Одевайтесь! Надо быстрее начинать.
— Так он же сказал…
— Ой, мало ли что он сказал. Великаны такие непостоянные! Там наверху им дует — то в одно ухо, то в другое. Направление ветра переменится,
Пришлось нам с Клэр бежать к Мошуа и переодеваться в парадные одежды.
— Не готово ещё, — ворчал гоблин, подкалывая прямо на мне булавками, — надо было заранее предупредить. Завтра в самый раз, а сегодня — настоящее издевательство. Ви таки передайте вашему Фуфендуйскому, что я в него плюну, если в коридоре встречу.
— Ну так сами и скажите.
— Нельзя, — Мошуа тяжело вздохнул, — мы с тёмными эльфами не разговариваем принципиально.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Никто не помнит. Что-то мы не поделили с ними в давние времена. С тех пор и не разговариваем. Они, кстати, тоже не помнят, но запрет соблюдают.
— Детский сад “Ромашка” какой-то. Не удивлюсь, если весь сыр-бор из-за какой-нибудь ерунды.
Мошуа согласно кивнул.
— Ви таки, конечно, правы. Очень большое неудобство, особенно тем гоблинам, кто ведёт бухгалтерию эльфов. Представляете, как тяжело проводить совещания, обмениваясь записочками?
— Ну так отмените запрет.
Гоблин нахмурился, будто я сказал что-то ужасное.
— Владыка, ви меня извините…
— Не извиню.
— Ну и ладно, я всё равно скажу: нельзя шутить такими вещами. А вдруг предки были правы? Мы начнём разговаривать, все такие радостные, и вызовем конец света?
— Мошуа, я вас умоляю. Конец света происходит по совершенно другим причинам. Скажем, если вы меня ещё раз булавкой ткнёте, то я вам его устрою даже не разговаривая.
— Ой, ви так правы, я уже говорил. Но вдруг? Стоит рисковать целым светом из-за пустой болтовни? Я вам таки скажу — не стоит. Всё, ви готовы к парадному портрету. Постарайтесь встать в величественную позу, чтобы костюм было хорошо видно.
Гоблин потёр ладошки, предвкушая бесплатную рекламу. Ну, зараза!
Великан опустился на корточки, вытер ладонь платком размером с простынь, и строго на нас посмотрел.
— Обувь чистая?
— Ну…
— Бахилы надевайте! В грязной обуви нельзя.
— Сейчас, сейчас, — засуетился Фуфендуйский. — Вот, держите.
Он выдал нам полотняные мешочки для надевания на ноги.
— Не беспокойтесь, на картинах их видно не будет. Давайте я вам помогу.
Эльф потянулся к Клэр, но я строго на него зыркнул, и он тут же стух. Нечего руками к моей невесте тянуться! Мы, Владыки, очень ревнивые — за такое можем и войну всем эльфам объявить: и светлым, и тёмным одновременно.
Наконец великан довольно хмыкнул и подставил руку. Не такая она и большая оказалась — нам с Клэр пришлось встать, прижавшись к друг другу, чтобы не свалиться.
— Поднимаю!
Олег Альбертович аккуратно поднял нас на высоту в пару этажей.
— Художники! — кричал внизу Фуфендуйский. — Почему ещё не разложились? У нас что, Олег Альбертович бесплатно работает? Быстро, бездельники!