Очередь за саваном
Шрифт:
– Вы только поймите правильно, – торопливо сказал Фэдор, – если бы я что-то знал, рассказал бы. Но про Морера мне известно лишь то, что пишут в газетах.
– И песня старая, и танец ей под стать, – с отвращением произнес Конрад. – Если повезет, однажды я выйду на человека похрабрее. Того, кто не боится Морера и что-то знает. Однажды так и будет, только вот когда? Одному Богу известно.
– Не переживай, – сказал Бардин. – Ну не знает и не знает.
В патио спустился сержант О’Брайан.
– Можно вас на пару слов, лейтенант?
Бардин взял его под локоток и вывел в гостиную.
– Посидите здесь, – сказал Конрад и отправился следом за ними.
– Нашли пистолет. – Тяжелое лицо Бардина оживилось. Он протянул Конраду автоматический кольт 45-го калибра. – На, взгляни.
Конрад внимательно рассмотрел пистолет. На рукоятке была гравировка: «Р. Дж.».
– Где вы его нашли? – спросил он у О’Брайана.
– В кустах, ярдах в тридцати от главных ворот. Держу пари на доллар, это тот самый пистолет. Обойма пустая, стреляли совсем недавно, сорок пятый калибр.
– Но ты все равно проверь его, Сэм.
Бардин кивнул и передал пистолет О’Брайану:
– Вези в управление, пусть сверят с теми гильзами, что ты нашел. – Он повернулся к Конраду. – «Р. Дж.» – проще простого, да? Похоже, с этим делом возни не будет. Итак, у нас с Джорданом намечается разговор. Поедешь?
IV
По словам Фэдора, Ральф Джордан жил в пентхаусе на Рузвельт-бульваре. Снял квартиру вскоре после того, как Джун Арно продала свой голливудский дом. У Джордана был еще роскошный особняк в Беверли-Хиллз, но там он редко появлялся.
Свернув на кольцо, ведущее к дому с пентхаусом Джордана, Конрад припарковался в тени рядом с гаражами. Внимание его привлек большой черный «кадиллак», который закатили в гараж лишь наполовину.
– Похоже, кто-то не смотрел, куда едет, – сказал Конрад, выходя из машины.
Он направился к гаражу. Бардин пошел следом.
Правая стойка гаража была расколота в щепки, крыло «кадиллака» помято, а фара разбита.
Открыв дверцу, Бардин изучил регистрационный талон.
– Мог бы и догадаться, – наконец сказал он. – Машина Джордана. Похоже, он себе все мозги прокурил.
– Ну, по крайней мере, он дома, – заметил Конрад, направляясь ко входу в здание. Сквозь вращающиеся двери он вошел в фойе. Бардин следовал за ним.
Консьерж – пухлый, кровь с молоком, в безупречном смокинге – положил маленькие белые ручки на полированную стойку регистрации, взглянул на Конрада и надменно приподнял брови:
– Чем могу помочь?
Бардин с жетоном в руке протиснулся вперед. При желании он умел напустить на себя свирепый вид, а сейчас желания у него было хоть отбавляй.
– Лейтенант Бардин, городская полиция, – проскрежетал он. – Джордан дома?
Консьерж оцепенел. Маленькие ладони его задрожали.
– Имеете в виду мистера Ральфа Джордана? Да, он дома. Желаете с ним встретиться?
– Когда он вернулся?
– В самом начале девятого.
– Трезвый?
– Боюсь, я не обратил внимания, – ответил консьерж, сделав такое удивленное лицо, что Конрад не сдержал усмешки.
– Когда он ушел?
– В самом начале седьмого.
– Он живет на последнем этаже, верно?
– Да.
– Ладно. Мы поднимемся. И не вздумай ему звонить, иначе тебе не поздоровится. Пусть наш визит станет для него сюрпризом. Кроме него, в квартире кто-то есть?
– Насколько я знаю, нет.
Что-то буркнув, Бардин потопал в сторону лифта по ворсистому ковру, покрывающему все пол-акра фойе.
– Значит, вышел в начале седьмого, вернулся в восемь. У него была масса времени, чтобы добраться до Тупичка, сделать дело и вернуться, – сказал он, когда лифт стремительно и бесшумно вез их на последний этаж.
– Глаз с него не спускай, – предупредил Конрад, когда двери лифта раскрылись. – Если он все еще под наркотой, может оказаться опасен.
– Уж поверь, он не первый укурок на моем веку. И, к несчастью, не последний.
Возле нужной двери Бардин остановился.
– Эге, да тут открыто.
Он нажал на кнопку, и где-то в квартире раздался резкий звонок. Подождав секунду, Бардин распахнул дверь ногой и вошел в маленькую прихожую.
Перед ним была очередная приоткрытая дверь.
Подождав еще секунду, Бардин распахнул и ее.
Они заглянули в просторную, ярко освещенную гостиную с серыми стенами и бордовыми шторами. Из мебели там было несколько кресел и диванов, пара столиков и неплохо оборудованный коктейльный бар. Рядом с телевизором стояла радиола, а каминная полка была уставлена фарфоровыми статуэтками, мастерски сделанными и чрезвычайно непристойными. Тяжело сопя в обе ноздри, Бардин оглядывался по сторонам.
– Нет, ну ты глянь, как живут эти дармоеды! – сердито произнес он. – Тому, кто сказал, что «добродетель сама себе награда», не помешало бы взглянуть на эту комнатушку.
– Тебе воздастся на небесах, – усмехнулся Конрад. – Выдадут револьвер с золотыми накладками и значок в бриллиантовой россыпи. Тут, похоже, никого нет.
– Эй! Есть кто? – рявкнул Бардин так, что зазвенели оконные стекла.
Ответом на его окрик была тишина: густая и всепоглощающая, словно вьюга. И такая же холодная.
Мужчины переглянулись.
– И что теперь? – спросил Бардин. – Думаешь, он где-то прячется?
– Может, ушел.
– Тогда тот голубок видел бы, как он уходит.