Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
– Юра, не спать! Мессершмит строго под нами, идёт в сторону моря.
– Просыпаюсь, – Юра, кажется, мгновенно проснулся и начал вертеть чебурашкой, а вскоре в сторону немецкого бомбардировщика полетела длинная и плотная очередь снарядов. Двадцать три миллиметра, не хрен собачий. Пытающийся нас высмотреть мессершмит получил всего два попадания в крыло, но этого ему хватило – патроны то зажигательные, так что полыхнул топливный бак в мгновение ока.
А я вернулся к своему грязному делу – внизу был разворошенный улей. Немцы передвигались, отступали, организованно и неорганизованно, прогревали двигатели техники – и я решил бахнуть по танку. Сверху, при максимальном увеличении, можно было разглядеть танки, рядом с которыми отступала пехота – наверное,
Бомбу я довёл до конца – ГСН отключилась.
– Серёг, поверни на три румба вправо.
– Понял, поворачиваю, – самолёт начал медленно, словно баржа, описывать медленный вираж. И когда встал на новый курс, я мог ещё лучше оценить весь масштаб трагедии под нами. Бомба-полуторатонка обладала огромным поражающим осколочно-фугасным действием. И вот, очень удачно впереди как раз находилась колонна немецкой техники. Не уйдут – отметил цель и нажал на клавишу сброса, после чего оставив автоматике самой бомбы вести цель, я бросился к люку, создал ещё четыре бомбы, сбросил и их, отметив цели в колонне, и повторил это же за пару минут ещё два раза. Когда первая бомба ударила по целям в хвосте колонны, остальные точками приближались к месту своей последней посадки – немцы уже подняли шухер – колонна оказалась довольно большой, и передвигалась аккуратно, отступали. С ними была артиллерия – я насчитал больше двадцати стволов – среди которых маленькие пушки, и большие, которые тянули тягачи… Удобно расположились.
Бомбардировщикам этого времени приходилось много мучиться для попадания в цель. Сброс некорректируемой бомбы… Её попадание весьма сложная задача, и на один объект типа «дом» тратили до двадцати бомб! То есть авианалёт силами целого звена бомбардировщиков, нужен для гарантированного уничтожения одной цели. Одиночный же бомбер не представлял существенной опасности. Поэтому и ракеты получили своё серьёзное распространение и финансирование только после того, как появилось ядерное оружие, и один бомбер уже мог наделать делов.
Одну пушечку отбросило метров на двести – бомба легла прямо под ней, людей в живых понятное дело не должно было остаться. А я тем временем сбросил на врага новую бомбу – на этот раз рассредоточил КАБ-500 – с такой же телевизионной ГСН. Гораздо эффективнее сбросить десять КАБ-500, в режиме удержания цели, и пойти повторить. Потому что с высоты в десять километров, бомба летит вниз долго, успеваю перезарядиться и начать заново.
Пятисотки уже можно было сбрасывать и включать сопровождение цели довольно быстро. Тут сказалось передирание оптики и системы управления, взятое у СУ-34. Частично. Распределив цели, сбросил бомбы и на перезарядку – быстро создав новые, снова перезагрузил систему и она обнаружила, что оказывается бомбы то есть. Сброс следующей партии уже был очень рассредоточен по большой площади. Следующая партия… Тут я пожадничал и создал полноценную кассетную бомбу РБК-250. На этот раз загрузил под завязку – восемь держателей. И сбросил все, когда приблизительно навелись на колонну вражеской техники – тут не было никакой корректировки, вся надежда была только на рассеивание кассетной боевой части.
Тут либо мне повезло, либо я за почти час работы накидал столько бомб, что уже более-менее на глаз определил место падения, но восемь кассетных бомб накрыли скопление пехоты вермахта очень плотно – это было практически супероружие – кассетные бомбы оставляли целую полосу
Пора было заполировать.
– Серёг, разворот над морем влево, над севастополем берёшь курс двадцать три.
– Принято. Топлива осталось ещё на полчаса, потом нужно лететь обратно.
– Хорошо, успеем.
С высоты прекрасно было видно в ночном хаосе все позиции немцев. Первыми под удары бомб попали оборудованные артиллерийские позиции, их было около тридцати. Каждая приняла на себя по несколько бомб, которые либо уничтожили полностью, либо просто вывели из строя немецкую артиллерию. Без артиллерии… Штурмовать город нельзя, и они это знают. Но нужно было заполировать их самих – поэтому я и бросал бомбы.
После такого лютого разгрома они должны как минимум – отступать из Крыма до тех пор, пока могут отступать. Я им не мешал – немцы пытались организоваться, двигались по дорогам из Крыма в сторону перешейка, и я их не бомбил – хотя был соблазн бахнуть по скоплению. Вместо этого я сконцентрировался на том, чтобы полуторатонными бомбами бомбить позиции немецкой артиллерии, какие ещё остались целы. И поторапливать тех, кто ещё жив. Отдельные части, отступавшие вглубь полуострова, тоже были замечены с воздуха, и по ним уж я отбомбился на славу. Они шли плотным порядком, и четыре бомбы на этот раз устроили смерть и разрушения.
Я уже говорил, что в войну бомбили прицельно, но на глазок, или с помощью оптики? Говорил. Так вот, прямое попадание авиабомбы даже сейчас считается очень, очень плохим результатом. Не думайте, что сброс тридцати бомб с ПЕ-2 и сброс тридцати корректируемых высокоточных бомб – это одно и то же! Все бомбы, которые я бросил на врага – легли прямо в линию по ходу движения колонны, и нанесли чудовищные разрушения. Даже думать не хочу, какой там сейчас хардкор, потому что осколки у этой бомбы… я один такой держал в руках – стальная чушка размером с кулак, массой килограмма два – и с острыми рваными краями. Её даже держать страшно было, края реально рваные и острые, такой кусок вполне может разорвать человека в клочья, всё равно что пушечным ядром бахнуть!
Отступление немецкой части прекратилось с потерей артиллерии и техники – все бомбы легли в грузовики, буксирующие пушки. Разорвало в хлам! Теперь полирнуть их всех, рассредоточившихся, кассетными бомбами – чтобы не думали, что есть спасение… И всё.
– Серёг, я устал от массовых убийств и погромов. Давай на базу.
– Принято.
2 недели спустя.
Здесь, и только здесь можно было почувствовать, что значит быть гордым обладателем Автомобиля.
Я сидел за рулём своего Тигра, и ехал потихоньку в направлении авиабазы с передовых позиций, которые просто навестил посмотреть, как они там поживают. Две недели назад я ворвался в жизнь военного округа «Крым», а вместе со мной в него ворвались тысячи тонн горючки, сотни тысяч тонн продовольствия, и конечно же – зашкаливающее количество техники и грузов.
Я выдал присланным артиллеристам гаубицы «Мста-Б» – три тысячи штук. Огромное количество! Правда, забрали из них только пятьсот сорок – больше опытных артиллеристов не наблюдалось. Всю артиллерию крыма послали в жопу, с бронебашенных батарей сотни человек отправились в гаубичные силы на передовой. Сформировали гаубичные батареи по сорок стволов. Позиции гаубиц обустраивали особо – я не поленился найти для них габионы – это такие корзины для песка и камней, которыми закрывают от пуль и осколков свою технику, военные. Довольно древний и вместе с тем довольно молодой способ фортификации – потому что металлические сетки с текстильным мешком внутри раньше не практиковался.