Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
Поэтому с утра я наслаждался, включив «неправильную музыку» – джаз.
Наверное, я переборщил с громкостью, закинул ноги на журнальный столик и радовался жизни и прекрасному утру, так что не заметил, когда вошли товарищи – в составе целой делегации. А именно – Лаврентий Павлович. Надо же, каких людей к нам занесло. А за ним маячил резко потерявший понт Юра, который недовольно на меня посмотрел.
– Что происходит? – спросил Лаврентий Павлович на повышенных тонах.
Пришлось выключить музыку.
– Утро происходит, – меланхолично ответил я, – доброе утро. Что случилось,
– Ничего существенного, в гости зашёл, – ухмыльнулся Берия, – давно я тебя не видел, а от тебя сыплются задачи и проблемы тоннами, ты бы хоть иногда их сам решал.
– И какие от меня проблемы? Например.
– Например – эта ваша затея с телевидением.
– Ну так эту задачу я и решаю сам. Вернее, её решает в основном Шесть На Девять.
– А кино?
– Режиссёры и продюсеры что-то мутят, но пока что никаких подвижек в этом направлении не сделали. Так, вынашивают прожекты на миллион.
– Эх, ладно, ты думаешь так просто пристроить тысячи дорогостоящих, даже очень, аппаратов? – Берия бросил на диван на другой стороне комнаты свой портфель и посмотрел на проигрыватель, – Хорошо играет. Это из будущего?
– Ага. Из очень недалёкого, ламповый, – я встал, подошёл, выключил…
Виниловый проигрыватель имел линейный выход и один несомненный плюс – управление с пульта, – вот загадка природы и техники, Лаврентий Павлович. Винил сменила магнитофонная лента в бобинах, бобинную ленту сменили кассеты, на которые вмещалось уже втрое больше, кассеты сменились аудиодисками с качеством звука на порядки лучше простой аналоговой аудиозаписи, диски сменили цифровые, то есть виртуальные, форматы файлов, и потом в моду снова вошли виниловые пластинки, – я усмехнулся, – конечно, былой славы им не снискать, но всё же.
– Это конечно очень интересно. Кстати, проигрыватель хороший.
– Да. «Симфония». В советском союзе он считался самой продвинутой, элитной моделью. И ценится даже полвека спустя после выпуска первых «Симфоний», – я вздохнул, – надеюсь, я не слишком вас загрузил с телевизорами?
– Что ты, нет, я просто спихнул эту работу на других. Вопрос только когда вы начнёте телевещание. По сути у нас для этого ничего не подготовлено, ни технически, ни идеологически.
– Идеологию можете потом как-нибудь. Всё же есть огромный пул каналов, можете развивать свои, а я заберу себе всего один. Вы же не против?
Берия пожал плечами:
– Разберёмся. Юристы будут ещё некоторое время разрабатывать законодательную базу, но в целом – пока что телевещание подчиняется законам радиовещания.
– Тогда никаких проблем, – я был доволен таким ответом, – по моим подсчётам, я уже создал восемьсот тысяч телеприёмников, на Шуховской башне Шесть На Девять смонтировал передатчик, которое он уже разработал, телекамеры есть, студия… пока что у нас есть только видеомагнитофон, запись эфира, не более того.
– И что? Надеюсь, ты продумал этот момент, что и когда пускать в эфир.
– Да, это в общем-то не так важно. По крайней мере, на ранней стадии, – я быстрым шагом пересёк кабинет и подойдя к стоящему на тумбе телевизору, включил его. Кинескоп медленно разгорелся. Вжал кнопку фиксированного третьего канала, и на экране телевизора появилось изображение.
Берия привстал:
– Это что такое? – он удивился, – вы что, уже начали?
– Нет, не совсем. Вчера Шесть На Девять закончил монтаж на шуховской башне мощного передатчика на пятнадцать киловатт, а телестудию расположили внизу, под моим кабинетом – там техническое помещение передающего центра. Пока регулярное телевещание не началось – в эфире круглые сутки показываются фильмы и просто обрывки разных видеовставок. Чисто ради проверки качества сигнала.
– Понятно.
– Но их уже принимают все телеприёмники, – хмыкнул я, – как, кстати, продвигается их распространение?
– Неплохо. Просто разместили по цене для организаций, так что их раскупили по госзакупкам, различные организации.
– Рад слышать. Надеюсь, польза от подобного будет. Кстати, Лаврентий Павлович, может быть устроим традицию обращений к народу? Прямых линий.
– Это что и как это работает? – Берия поднял бровь.
– О, это очень просто. Одна из методик пропаганды, вполне действенная. Очень сильно повлияла на популярность нынешнего президента рузвельта. Заключается в интерактивном – то есть в режиме прямого эфира, общении государя амператора и народа. Естественно, не всего народа, а редких людей, и с заранее заготовленными ответами и вопросами.
– Что-то типа писем?
– Письма работают плохо, – покачал я головой, припоминая детали, – делается так – студия, люди в зале, вроде как не из числа примазанных, а просто всякие заслуженные, а дальше вроде пресс-конференции. Вопросы задаются по телефону. Работает это хорошо – народ любит видеть, что государь амператор это не абстрактное лицо в портрете, а живой человек, за такого всегда голосуют. Вообще, метод правления с демократией – очень удобная штука, – я закинул ногу за ногу, сев в своём кресле, Берия не стеснялся и давно уже расположился на диване.
– С выборами?
– С выборами. Просто работает это не как в учебнике, – я улыбнулся, – суть её состоит в создании пропагандистско-информационной прослойки, эдакой мягкой, не жёсткой, передачи силы от государства к народу. Народ обрабатывают в нужном направлении, он голосует, избранный и считается народным избранником. Так же дела обстоят во многих других сферах. Гораздо меньше можно негатива на себя собирать, если в итоге преподнести себя не как барина, от бога и балды занявшего место сверху, по праву сильного, а как избранника от народа, доброго и всепонимающего. И меньше будет претензий потом.
– А если голосуют неправильно?
– Вы, похоже, не догнали принцип? При наличии в своих руках власти над газетами, радио и телевидением, из самого свободолюбивого и вольнодумного народа, можно сделать послушных, идеологически настроенных, овечек. Если, конечно, правильно этой пропагандой распоряжаться, и действовать тонко и умело. Если не получается даже с властью над СМИ – тогда можно сказать, что контроль утерян полностью. Это очень интересный инструмент, который ещё только начинает развиваться полноценно. Но у него большие перспективы в будущем.