Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой
Шрифт:
Поэтому умение стрелять точно, прицельно, двигаясь при этом по бездорожью – делало танк куда опаснее – танк мог маневрировать и стрелять одновременно, точность стрельбы – почти как у неподвижного танка. При этом прицеливание происходит в момент движения танка – ему не нужно останавливаться, целиться, стрелять, а потом снова с нуля, набирать скорость.
Модифицированный на моём заводе танк пошёл в серию, в количестве пятиста единиц. И руководство страны – Сталин, Берия, не сообщали в армию о существовании такой группы, включённой в РВГК – резерв верховного главнокомандования. Эти танки, как и артиллерия РВГК, предназначались для применения в самых отчаянных ситуациях, когда только они могут переломить ход боя и обеспечить
В Июне, когда я по сути, ничего не делал, следил за происходящим на фронте – и операция меня впечатлила, наверное, немцы были впечатлены ещё больше. УРы совершили стремительный марш-бросок более чем на сто километров каждый, отправив до половины своего личного состава в ударную группу, а с фронта немецкую танковую группу встретили Т-10. Эти монстры были переброшены из Москвы, на огромную дистанцию, и выдержали с честью такой длительный пробег, в итоге немцев, которые атаковали авангард тульского укрепрайона в районе деревни Пришня, с левого заднего фланга въебали пятьдесят семь Т-34-85, и вместе с ними пять тысяч человек, вооружённых преимущественно автоматическим оружием. С правого-заднего фланга по ним бахнула полковая артиллерия и пехотные части, так же вооружённые до зубов пулемётами и ППШ. Ободрали для этого почти весь укрепрайон, а с центра по ним через Тулу, ударила группа РВГК – четыреста восемьдесят один танк Т-10 – некоторые всё же поломались во время марш-броска на максимальную дальность, и так же, тяжело вооружённая пехота на бронетранспортёрах – для штурмовой группы даже сделали стальные нагрудники. Но это уже не моё.
Немцы не ожидали такой свиньи – они хотели захватить плацдарм за пределами действия артиллерии укрепрайона, чтобы дальше силами других дивизий пробиться в эту брешь и нанести удар, в то время как другие дивизии свяжут боем оставшиеся в тылу укрепрайоны. Они не ожидали, что вдруг откуда ни возьмись, прямо перед ними, окажется вдесятеро больше сил, чем они рассчитывали, и ударит по ним с трёх направлений. Возьмёт в кольцо.
Итог операции – семьдесят процентов личного состава двух немецких дивизий, а так же ещё нескольких батальонов из других, были захвачены в плен.
Первое участие в войне танков Т-10 так же произвело впечатление на немцев и на советских солдат. Танк мог в лоб переть на немецкие противотанковые орудия, а его 122мм орудие пробивало в лоб самые тяжелые немецкие танки. То есть тупо в лоб, прямо сходу, даже с дистанций в два километра – пробивало. Три километра – пробивало. Если попадал, конечно, на такой то дальности.
Из участвовавших в операции танков, только два оказались выведены из строя, один утопили в местном пруду – просто потому что из-за кустарников мехвод не увидел водной преграды, танкисты спаслись – танк увяз по самую башню, но она герметична. Танк всё-таки более-менее герметичен. Второй танк подбили немцы, из шестидюймового орудия. Броня танка могла выдержать практически всё, а у немцев не было шестидюймовых бронебойных снарядов – но фугасный тяжело ранил экипаж, броня оказалась глубоко вогнута ударной волной взрыва. Осколки брони пробили противоосколочный щит и ранили экипаж, но без щита там был бы фарш, а не экипаж.
Раненых увезли, подбитые танки взяли на буксир уже после боя. Продлился этот бой около двух часов, и завершился победой. По потерям так же счёт в нашу пользу почти троекратный. Что и неудивительно. Полная потеря двух дивизий – одной танковой и одной пехотной, не сильно ударило по боеспособности вермахта в целом, но сильно ударило по моральному состоянию войск противника. Сразу две дивизии практически хлоп – и нету. За один день.
За эту работу штабные офицеры, занимавшиеся радиоперехватом, получили медальки, но у кого их нет…
Ладно, вернусь к основной теме – выход был только один – создавать телевизоры самостоятельно. Прототипировать. Реплицировать. Копипастить. Проще говоря, пух – и магия.
Только магия эта опасная, потому что взявшийся ниоткуда товар снижает инфляцию, но негативно влияет на развитие промышленности. Но делать нечего – даже если у нас будет готовый производственный цикл – радиолампы всё равно уходят стопроцентно в армию. На гражданские нужды они не идут.
Что ж, идея была занятная. Я даже примерно представлял, какие модели телевизоров необходимо делать. КВН-49 мне напоминали немецкий телевизор «Einheitsempf"anger», конструктивно и по исполнению, но с менее качественным кинескопом. Да, ни для кого не секрет, что на вывезенных из германии технологиях и начинала восстановление советская промышленность. И во многом технологические успехи 50х-60х были следствием этого процесса. Первые РЛС, первые ракеты, первые телевизоры и не первые, но радиоприёмники…
Я создал на столе телеприёмник, который видел как-то, уж не знаю, где точно. Толи на радиорынке, как диковинный экспонат, то ли… а, всё, вспомнил. Политехнический музей.
Кладезь ретротехники самого разного назначения. Именно там я видел ретрокомпьютеры, радиоаппаратуру, магнитофоны и радиолы, и многое другое. Вопрос только вот в чём – даже если я могу сразу создать миллион телевизоров, и даже если мы умудримся их продать – и обеспечить промышленностью выпуск радиоламп для их систематического ремонта… что показывать то?
Телеаппаратура есть, 6Х9 сделает передатчик, в этом я уверен, а дальше что – лебединое озеро?
Хотя… ведь эфир строился и раньше на видеомагнитофонах. Я видел первые советские видеомагнитофоны – размером с огромный шкаф, но сигнал можно передавать и с хорошего студийного магнитофона последних лет. Он заправляется большими бобинами плёнки, и может обеспечить телетрансляцию двадцать часов в сутки. Будет что посмотреть. Вопрос только в том, что нужно это что-то снять. Организовать телестудию, а лучше несколько телестудий. Как минимум – нужна новостная программа. Записывать сюжеты можно и без прямого эфира, нарезать и показывать. Ох, это ещё большая морока, чем распространение телевизоров. Потому что распространять их… тут можно напрячь саму советскую власть – пусть поработают над этим вопросам. И хотя бы по различным культурным учреждениям, красным уголкам и прочим публичным местам.
Хм… а что если подать руководству идею сделать такой формат кафетерия, в котором был бы телевизор и можно было бы и пожрать, и телевизор посмотреть?
Такое себе, честно говоря, решение. Ранние, полностью ламповые телевизоры, не имеют особо большого экрана. Хотя… Ловить эфирный сигнал может даже телевизор будущего, годов эдак нулевых, с кинескопом, и даже большие панели, но их быть не должно.
Разве что как пример большого понта.
Так, дело можно наладить, телевизоры придётся создавать мне. Лично. И эта работа может быть сделана успешно. Далее – это вопрос распространения – с этим к Берии лучше не обращаться. Вопрос легендирования – придётся строить телевизионное производство на том же ЛРЗ, и ещё одно на моём заводе. И наконец – самое главное – построение сети телевещания. А это уже потребует создания телевизионных вышек на местах, мощных передатчиков. И создание контента.
Последнее самое неприятное – ладно, для первых телепердач можно использовать самые обыкновенные фильмы, а так же перейти на студийный формат телепередач, эфиров и так далее.
Это уже получается создание полноценной телерадиокомпании. Не помню только, как по нынешним законам регулируется коммерческое теле и радиовещание? Нужно будет посоветоваться с юристами, есть юридический отдел, они это урегулируют…
– Что за нахер? – я удивлённо посмотрел по сторонам.